Леди-служанка (СИ)

Я как раз отхлебнул глоток, но увидев кусочек нежной кожи, почувствовал, что напиток пошел не в то горло и подавился, как глупый подросток при виде первой в своей жизни женской груди!

- Платье полностью снимать, или достаточно только расстегнуть? – спрашивает, поднимая на меня совершенно невинные глаза.

Вот так вот?! Так далеко зайдет? Для чего все это? Чтобы остаться? У нее все настолько плохо? Нужно будет сказать поверенному, чтобы узнал побольше о делах Айли. Что-то мне не нравится ее сговорчивость!

- Полностью, - отвечаю, предполагая, что она, как обычно, разозлится и сбежит. Нет у нее силы характера. Уже и взрослая, а ведет себя, как маленькая девочка.

И тут она меня в очередной раз удивляет. Кивает и расстегивает платье дальше, оголяя нежную кожу и ложбинку между грудей. При этом, ни капли смущения! Спокойное равнодушие, словно раздевается в своей комнате перед сном. Мои глаза сами просто прилипают к кружеву нижнего белья.

Легким, полным врожденного изящества движением плеча, Айли скидывает платье на пол. Оно красиво ложится на ковер, привлекая мое внимание к точеным ножкам девушки, открытым выше приличного.

Резко ставлю стакан на стол. Резче, чем собирался. Не могу смотреть на нее неодетую. Это была проверка: как далеко зайдет графиня, чтобы остаться в доме. Айли прошла ее, я – нет!

И вот с тех пор минуло две недели. При том, что всячески стараюсь избегать встреч с девушкой, я каким-то непонятным образом почти каждый день натыкаюсь на нее в самых разных местах.

Вот, например, сегодня утром стоял и, как дурак, смотрел на то, как Айли поливает цветы. Заметил, что она все время что-то напевает. Совершенно незнакомые мотивы. Вчера услышал ее голос и остановился. Пение доносилось из малой гостиной.

«И глянет мгла из всех болот, из всех теснинИ засвистит веселый кнут над пегой пароюТы запоешь свою тоску, летя во тьму одинА я одна заплачу песню старую

Разлука - вот извечный враг российских грёзРазлука - вот полночный тать счастливой полночиИ лишь земля из-под колёсИ не расслышать из-за грозНи ваших шпаг, ни наших слёзНи слов о помощи».

Такая грустная песня. И графиня смогла голосом передать тоску. Сам того не желая, остановился перед дверью, замер, заслушался, как моряк очаровывается песнями серен.

«Какой беде из века в век обречены?

Какой нужде мы платим дань, прощаясь с милыми?

И почему нам эта явь такие дарит сны,

Что - дивный свет над песнями унылыми?

Быть может, нам не размыкать счастливых рук?

Быть может, нам распрячь коней на веки вечные?

Но стонет север, кличет юг, и вновь колес прощальный стук,

И вот судьба разбита вдруг о версты встречные».

Автор слов: Юрий Ряшенцев

Еще на третьем куплете тихонько приоткрыл дверь, зашел в комнату. Айли сидела на диванчике, укачивая заснувшего ребенка. Столько света было в лице графини, столько нежности. Я никогда не видел ее такой. А видел ли ее вообще? По сердцу резанула печаль в ее глазах и голосе. Песня о любви и невозможности быть вместе. Неужто скорбит о потере? Я ведь думал, что брак договорной. Не дав себе времени даже подумать, повинуясь какому-то глупому порыву, спрашиваю:

- Вы его любили?

Айли вздрагивает и поднимает на меня глаза. В них еще стоит пелена тоски, но она слетает, стоит девушке чуть пристальнее на меня посмотреть.

- Да, - отвечает. – Любила.

Встает, аккуратно держа ребенка, и выходит. А я, закаменев, остаюсь стоять, оглушенный ее словами. «Любила».

Глава 14

Айли

Уже две недели мы живем в герцогском имении. Первые дни было особенно тяжело. Хрупкое аристократическое тело бывшей владелицы никак не желало обрастать мускулами и грубой кожей. Занозы так и лезли под нежную кожу, ручки и ножки каждый вечер дрожали от усталости. Я приходила в комнату, которую нам выделили, и заваливалась спать, иногда даже одетой. Спросить у детей, чем они весь день занимались не хватало ни сил, ни желания. Шарлотта все так же грубила, пользуясь тем, что я постоянно уставшая, наглела. Ходила в герцогскую библиотеку, хотя ей было запрещено шастать в хозяйское крыло. На мои замечания не реагировала. Или начинала спорить, или сделав вид, что согласилась, все равно делала по-своему.

Через десять дней я втянулась. Оказалось, что работа не так и тяжела, а некоторая мне даже нравилась, например: поливать цветы в саду, или мыть посуду. К счастью, водопровод у герцога был, как и горячая вода, поэтому проблем с тасканием ведер из колодца и долгим нагреванием их на огне не было. Правда, тетушка Агата частенько заставляла экономить воду, бурча, что у нас жуткий перерасход. Тогда мне приходилось набирать холодную и греть ее на очаге, а потом мыть посуду в большой миске. Благо, подобное делалось только вечером, после ужина, когда все покидали кухню, и я оставалась предоставлена сама себе, даже получала удовольствие от подоного занятия.