Леди Удача

Рейн ласково погладил ее по щеке. Он совсем размяк от ее утешительных рассуждений, да и от краткого приступа печали по покойному отцу, который он ощутил вместе с ней. Грусть охватывала ее всякий раз, когда она упоминала об отце. И он не просто знал, что чувствует эта девушка, а словно бы участвовал в ее горе, переживал его вместе с ней.

— Должно быть, он был очень мудрым человеком, твой отец, и очень счастливым. Жаль, что я не успел познакомиться с ним.

Она улыбнулась ему сквозь увлажнившиеся ресницы, удивленная тем, что в тоне его прозвучало искреннее сожаление.

— И мне тоже жаль. — Улыбка вышла ангельски печальной. Руки его легли на плечи девушке, голова его медленно склонилась к ней, к мягкости ее губ. Она поднялась на цыпочки навстречу ему, нуждаясь в ласковой сладости его поцелуя. Губы его прижались к ее губам нежно, мягко, всего лишь указывая путь, если она захочет отозваться, позволяя ей самой определить темп. Нежные объятия, легкие прикосновения его ладоней к ее спине разоружили ее скованность, дали ее желаниям возможность самим распуститься, без суеты и спешки.

Он оторвался от ее губ как раз тогда, когда у нее уже начали слабеть колени. Чарити подняла лицо и взглянула в его потемневшие глаза. Губы ее пылали, по груди бегали мурашки. Неужели она сделала что-то не то? Или она слишком явно выказала свою готовность? Она вспыхнула как маков цвет, отвела взгляд. Ну почему ей никак не удается совладать со своими порывами, когда она рядом с этим человеком?!

Его губы тоже горели огнем, и все тело стонало и требовало продолжения, когда он взял девушку за руку и повел вдоль древней стены, сложенной из плоских камней, что тянулась вдоль всего уступа. Почти две недели он мечтал о том, что они вот так останутся с ней наедине и он ощутит прикосновение ее тела… всем своим телом. А теперь, когда они наконец остались вдвоем, его начали осаждать самые противоречивые чувства. Он уже принял решение, что эта девушка будет принадлежать ему, что он обучит ее любви, доставит удовольствие и насладится ею. Но теперь ему хотелось также слушать ее и рассказывать самому, смотреть на нее, даже защищать. Джентльмен внутри его оправился, встал на ноги и готов был отстаивать свою позицию. А что, если погубит девушку? Если он потеряет самообладание?..

Внезапно земля у него под ногами поехала вниз. Размытая дождями терраса не выдержала его веса и начала оползать, увлекая за собой куски камней и его самого. Ноги потеряли опору, и он грохнулся на оползающую стену — прямо раненой ягодицей, да еще стукнулся плечами о камни. И остался лежать на зеленой траве нижней террасы.

— Ваше сиятельство! — Она быстро слезла со стены и поспешила к нему. — Вы живы?

Он не мог вздохнуть и был настолько ошеломлен падением, что позволил Чарити взять его за локоть и помочь подняться.

— Сам не з-знаю… — Он поморщился, ощупал ребра, руки и прочие части тела. Девушка тревожно следила за тем, как движутся его ладони сверху вниз. Тут внимание ее привлекли царапины, появившиеся на голенищах его сапог, и полосы на штанах. Не раздумывая, она коснулась рукой многострадальной части тела, на которую он ухитрился упасть снова.

— О Боже! Неужели вы ушибли ваш… вашу… опять? — Тут только Чарити обратила внимание, что непроизвольно деловито ощупывает его левую ягодицу. Глаза ее расширились, и она замерла.

Это ее импульсивное движение словно выпустило на свободу тлевшую страсть, возбуждение разрядом молнии пробежало между ними, и оба вспыхнули жаром предвкушения. Она попыталась убрать руку с его ягодицы, но не тут-то было: его ладонь уже лежала поверх ее. Одно долгое мгновение Чарити разглядывала петли его элегантного серого сюртука, не в силах объяснить свое столь нахальное поведение. А потом Остин коснулся ее подбородка и взглянул на багровое от смущения лицо.

— Извините. Я просто хотела…

Он знал, как она тревожится о его здоровье и насколько она открытая натура. За прошедшие недели между ними возникла связь, какая бывает между сиделкой и больным, что и побудило ее столь фамильярно схватить его за зад. Ею двигала такая же сумятица противоречивых чувств, какая одолевала его самого.