Леди Удача

Следующее утро началось с небольшого, но бурного скандала: страдающий похмельем и потому злой Майкл против невыспавшейся и сердитой Лорен. Он хотел, чтобы она немедленно бросала эту чертову работу — вот прямо сегодня не пошла туда и все. Лорен категорически отказывалась: раз она договорилась на месяц — так должна доработать, это вопрос самоуважения. Тем более люди там хорошие, грех их подводить.

Победила, разумеется, Лорен — Майкл капитулировал типично по-мужски:

— Ладно, нет у меня сил с тобой больше спорить, и так голова трещит. Делай что хочешь. И свари мне, пожалуйста, еще кофе.

К кофе он получил таблетку от головной боли — не упрямился, взял.

* * *

"Монтана стейкс" встретил ее горой грязной посуды и большим блюдом вчерашних канапе.

— Там, в холодильнике, тебя еще кусок свадебного торта ждет, — сообщила Айрис. — Хоть тебе это уже не актуально (существует поверье, по которому женщина, положившая под подушку кусок свадебного торта, увидит во сне своего будущего мужа), но поешь — он вкусный.

Часам к пяти Лорен расправилась со вчерашней посудой, и наступили обычные рабочие будни. Так, по крайней мере, она думала, пока часов в семь к ней не подскочила возбужденная Айрис:

— Там, с заднего хода, тебя мужик спрашивает. Кажется, твой муж. С собачкой. Но он же вроде с бородой был раньше?

— Сбрил, — ответила Лорен и пошла общаться.

* * *

Это действительно оказался Майкл с Чалмером. Подойдя и быстро чмокнув ее в щеку, он потребовал:

— Отпросись на завтра.

— Ты что — я не могу, — возмутилась Лорен. — А зачем?

— Валер нас на ужин приглашает.

Она не сразу вспомнила, кто это, потом сообразила и переспросила:

— Нас — в смысле тебя? Я-то ему зачем?

— Ты — моя невеста, — безаппеляционно отрезал Майкл.

— Нет, ну я действительно не могу, — замотала головой Лорен. — Да меня никто и не отпустит — завтра же воскресенье, народу полно.

— Скажи, что у меня день рождения.

— Что — правда? — Стыдно сказать, она до сих пор не знала, когда у него день рождения.

— Нет. Но неужели я тебя учить врать должен?

Делать нечего — пришлось идти отпрашиваться. Когда Лорен с горящими от стыда (врать нехорошо) ушами начала мямлить что-то про день рождения мужа, хозяин даже не дослушал, махнул рукой:

— Спроси у Дины — если она не против, то я тоже.

Повариха вредничать не стала, лишь потребовала:

— Только тогда послезавтра выйди на два часа раньше и сегодня на лишний часок задержись. — Подмигнула: — А красавчик он у тебя — без бороды ему даже лучше.

Лишь когда Лорен выскочила во двор, чтобы сказать Майклу, что ее на завтра отпускают, она сообразила совершенно ужасную вещь: а ведь пойти-то ей в ресторан (наверняка суперфешенебельный) совершенно не в чем.

* * *

Все воскресенье прошло под знаком подготовки к ужину. А что делать, если на голове — воронье гнездо, а маникюр — господи, она уже не помнила, когда его и делала. Про платье же и говорить не стоит — Майкл чохом забраковал все имевшиеся у нее наряды, да и сама Лорен понимала, что выглядят они… как выражался недоброй памяти Флинн, "не комильфо".

Но идти в чем-то надо — не нагишом же. А купить что-то приличное — в воскресенье и при этом не по заоблачной цене — малореально.

В конце концов Майкл, поджимая губы, выбрал одно из ее концертных платьев — шелковое, синее, "в пол" и с усыпанной голубыми стразами лентой по декольте; сказал:

— Ладно, вот это более-менее сойдет.

Лорен обрадовалась: к этому платью имелись почти новые туфли на шпильках, да и надевала его всего дважды. Но поскольку оно почти год пролежало в чемодане, требовалось освежить его и отутюжить.

Помогла миссис Стреттон — когда Лорен прибежала к ней срочно просить утюг, посоветовала отнести платье в круглосуточную химчистку — через два часа оно будет как новенькое, дома так не сделать. Та же миссис Стреттон на робкий вопрос, не знает ли она какую-нибудь приличную парикмахерскую поблизости, не только рассказала обо всех местных салонах красоты, но и позвонила в один из них, чтобы узнать, работает ли сегодня некая Памела, без которой, по ее словам, "там делать нечего — остальные парикмахерши ей в подметки не годятся".

* * *

К шести часам Лорен чувствовала себя как Золушка перед балом: страшновато и радостно, и такое чувство, будто внутри щекочутся пузырьки, как в шампанском.

Добираться до ресторана пришлось на такси — затратно, конечно, но не ехать же в вечернем платье в метро. Он оказался где-то в пригороде… или в парке — во всяком случае, выйдя из машины, она не увидела вокруг ни домов, ни улицы — только деревья, кусты и уходящие в темноту дорожки. И одноэтажное здание с покатой крышей и стеклянными стенами, ярко освещенное изнутри и сверкавшее, как драгоценный камень.

Сам ресторан показался Лорен не таким уж фешенебельным — не было ни бархатных портьер, ни ковровых дорожек, ни даже орхидей на столах. Но много зелени — даже по стенам лианы вьются, светло и просторно — не надо бочком протискиваться между тесно сдвинутыми столиками.