Леди удачи

Пленных перевели на «Бесстрашного» и выстроили перед командующим. Мэри Рид, которую сочли главной зачинщицей, Энн Бонни и Ситцевого Джека Рэкхэма было приказано доставить в Порт–Ройал на Ямайку и судить там. Остальных на месте признали виновными и вздернули на реях, всех шестьдесят четырех матросов, а их жен–метисок и ребятишек отправили на берег без гроша.

— Такая участь ждет всех мерзавцев, — сказал офицер, сопровождавший оставшихся пленных в лазарет. — Такая же участь ждет вас в Порт–Койале.

— Говори, что хочешь, — ответила Мэри. — Я всегда говорила, что виселица не для меня, и не собираюсь отступаться от своих слов.

В Порт–Ройале троих пленных провели по всему городу, а потом отвели в крохотную тюрьму у воды, и там Мэри и Энн заперли в одну камеру, а Ситцевого Джека в другую. Из ее камеры Мэри было видно и море, и виселицы, на которых повесят ее и ее товарищей. Британское правосудие превыше всего; поэтому сначала их будет судить королевский судья, хотя приговор уже известен заранее; судья всегда приговаривал к смертной казни, жалость была ему неведома. Отчеты о судебных процессах отправлялись в Лондон, и если станет известно, что он оправдал хотя бы одного обвиненного в пиратстве преступника, не важно, виновен он или нет, то его потребуют к ответу и вынудят передать суд в ведение менее милостивого судьи.

Состоялся допрос. Джек Рэкхэм отвечал на все вопросы, признал свою вину, но утверждал, что обе женщины не были пиратками, а были просто его любовницами. Но только в случае с Энн Бонни это можно было принять во внимание. Мэри Рид отказалась отвечать на вопросы.

— Очень хорошо, мадам, — учтиво произнес королевский советник, — но не беспокойтесь, мы найдем способ развязать ваш язык. Вначале я повешу остальных, а к вам мы вернемся потом.

Мэри Рид доставили в суд, и там она выслушала, как Ситцевого Джека Рэкхэма объявили виновным по его собственному признанию; вместе с ним к виселице приговорили и Энн Бонни. Судья, краснолицый, в парике, заставил их встать и с высоты своей кафедры взглянул на них и громко прочел приговор.

— Вы грабили вместе, спали вместе, а теперь волей всемогущего Господа будете висеть вместе. Я приговариваю вас обоих к смертной казни через повешение. И пусть Господь сжалится над вашими душами.

Но Энн Бонни дали отсрочку из–за беременности.

Когда она в последний раз прощалась со своим любовником, он умолял ее сказать ему хоть слово на прощание, слово, которое он унесет с собой в могилу.

— Нет, Джек. Ни слова. Потому что, если бы ты сражался, как мужчина, то не пришлось бы тебе подыхать, как собаке.

На следующее утро тюремщик вошел к Мэри Рид и принес ей записку от человека, которого сегодня казнят. Он просил у нее крону, монетку, чтобы заплатить палачу. Она раскрыла кошелек и послала ему одну, две, три монетки и просила передать, что она жалеет о нем.

— Но, — добавила она, — это почтенная смерть, и она подходит настоящему мужчине.

Позже она увидела, как мимо ее окна проехала маленькая тележка с Джеком, тюремщиком и монахом–доминиканцем. На нем был лучший костюм, хотя он знал, что после смерти все его имущество достанется палачу. Маленькая тележка проехала к началу верфи на мысе виселиц и остановилась под перекладиной. Тюремщик накинул петлю ему на шею, монах еще несколько секунд шептал молитвы, а потом сошел. Палач, видя, что все готово, резко хлестнул лошадь, и яркие бриджи задергались в воздухе, тело дернулось два или три раза и повисло неподвижно.

Мэри Рид отвернулась от окна, но ее даже не подташнивало от этого зрелища. Зря она хвасталась, что виселица не для нее. Два часа спустя она, глядя в то же окно, видела, как палач, уже в костюме Ситцевого Джека, отправился в таверну. Там он за выпивкой расскажет, как умер известный пират, и будет повторять свой рассказ каждому, кто угостит его стаканчиком, пока не надерется так, что и говорить не сможет. А через несколько дней он, наверное, будет носить ее старые кожаные штаны и рассказывать, что не каждый день выпадает повесить бабу. Но если ей и не уйти от виселицы, она все–таки сможет обмануть палача.

Энн Бонни не вернулась в тюрьму. В те дни женщины часто объявляли себя беременными, чтобы избежать смертной казни. Но Энн действительно ждала ребенка, и кончено.

Почему королевский советник решил повесить Мэри Рид отдельно? Может, он хотел устроить жителям Порт–Ройала дополнительное развлечение? Это так и осталось неизвестным, но отсрочка могла быть вызвана тем, что она отказалась признать свою вину и не просила помиловать ее по беременности, хотя ей была предоставлена возможность сделать это.

V