Леди в черном

– Не хотите делиться информацией, понятно, – проворчала подруга, величественным кивком отпустила следователя, а меня, наоборот, потянула за руку, возвращая на скамью. – Садись. Гость как хочет, а мы с тобой будем пить чай, пока не восстановим душевное равновесие. Что-то не нравится мне сегодняшний день, в нем отчетливо не хватает позитива. Так, а где?..

Она искательно огляделась, и я догадливо передала ей банку с вареньем – доступный нам источник позитива.

Ложки уже скребли по донышку, когда мимо нашего бивака темной тенью пролетел одноухий вампир.

– Стоять! – сверкнув ложкой, как саблей, скомандовала я.

– Ну, че еще? – затормозив, оглянулся Петька.

– Чаю хочешь, дракуленок? – миролюбиво поинтересовалась Ирка.

– Пил уже у деда. Потом посуду мыть пришлось.

– У нас питье без мытья, – успокоила я. – С вареньем.

– Варенье и у деда было.

Дракуленок капризничал, но не улетал.

– Тогда со «Сникерсом». – Ирка извлекла из сумки-самобранки шоколадный батончик и махнула им, как волшебной палочкой, разворачивая пацана к столу.

– «Сникерс» можно и без чая. – Петька уселся на лавку и развернул батончик, установив его вертикально, как зайчик – морковку.

Ирка умиленно улыбнулась.

Мне стало малость совестно – я ведь окликнула пацана не для того, что угостить его вкусненьким, – но отступаться от первоначального намерения было поздно.

Попробуем снова совместить прием гостя с допросом.

– Как же ты попал на площадку фестиваля безбилетником? – спросила я вкрадчиво, но без нажима.

Зайчик прекратил жевать и покосился на меня с подозрением.

– Мы без претензий! – я вскинула руки. – Сами тоже без билетов прошли.

– А вы как? – заинтересовался пацан.

– Я – со съемочной группой.

– А я – по чужому бейджу. – Ирка вытащила из-под кофты карточку на шнурке.

– Хорошо вам! Пачкаться не пришлось, – позавидовал пацан. – А я дырку нашел.

– Что за дырка? Где?

– Хотите и завтра без билета пройти? – по-своему понял наш интерес младой вампир. – Не-а, для вас та дырка слишком маленькая. Застрянете.

– Жаль. – Ирка сунула руку в сумку и интригующе пошуршала там. – Хотела тебе еще «Марс» предложить, но, боюсь, растолстеешь и тоже завтра застрянешь.

– Я?! Да мне таких «Марсов» штук сто надо съесть, чтоб растолстеть!

– Сто штук у нас нет, один только. – Подруга вытянула на свет пресловутый батончик, покрутила перед глазами, протянула мне. – Хочешь? Все равно мы уже слишком толстые, в лазейку не протиснемся, где бы она там ни была…

– Она в заборе со стороны реки! – не выдержал пацан. – Где раньше облепиховые заросли были, знаете?

– Заросли знаем, а забор там откуда? – не поняла я.

– Так перед фестивалем и поставили! Столбы на цементных блоках, на них сетка железная, на нее камеры смотрят, но в этом месте дуб старый, раскидистый, за ним охранник на мониторе часть одной секции не видит…

– Разбираешься в камерах?

– Я? Нет, дед Толя объяснил. Мы с ним вместе гуляли, когда я лаз нашел. – Петька погрустнел.

– Еще погуляете, не кручинься, деда вылечат и выпишут, – Ирка правильно угадала причину его печали. – Держи батончик, только сейчас не ешь, нельзя так много сладкого разом. Все, беги! Привет бабушке Люде.

Одноухий клыкастый зайчик убежал.

– Я так понимаю, с программой на завтра мы определились? – Ирка дождалась моего кивка, встала и сноровисто собрала на поднос кружки-ложки. – Тогда на сегодня закругляемся, дома тоже есть дела.

Глава 6

Разбудили меня голоса во дворе.

– Выше! Я сказала – выше! – требовала Маринка Лосева – наш управдом.

– Тише! Я сказал – тише! – простонал Василий Челышев – глава многодетной семьи из квартиры на первом этаже. – Поспать бы еще…

– Вася, какое поспать? – искренне удивилась бессердечная Маринка. – Поднимай своих короедов, пусть выходят помогать, нам тут очень нужны рабочие руки!

Я выбралась из постели, подкралась к окну и осторожно выглянула в него под прикрытием занавески, желая узнать, на какие такие общественные работы снова мобилизует народ неугомонная Лосева. Ее хлебом не корми – дай организовать субботник. Когда участок, на котором находится наш дом, по той или иной причине остается без дворника, Маринка шантажом и угрозами выгоняет жильцов на уборку.

Но сегодня дворник Герасим был на месте, и это ему управдомша командовала: «Выше, выше!»

Опасно покачиваясь на стремянке, Герасим привязывал к столбу под козырьком четвертого подъезда веревку с нацепленными на нее флажками. Второй конец этой гирлянды держал в левой руке дядя Боря Трошин. В правой у него была сигарета, которой он периодически глубоко затягивался, выпуская клуб дыма строго вверх, как паровоз, только без звука.

– Наш паровоз вперед летит, в коммуне остановка, – пробормотала я, тихо отступая от окна.

Все было ясно: в борьбе за звание «Дом и двор образцового содержания» управдомша загодя начала подготовку к Первомаю.

Надо было удирать, пока она не пошла по квартирам, выгоняя народ надувать воздушные шары, мастерить гирлянды и выписывать белилами по кумачу духоподъемные лозунги.