Леди в красном

— Детка, интерьерчик у тебя просто зашибись, готовишь ты отпадно — да народ в очереди будет стоять, чтобы попасть сюда! — Эллис с удовольствием обняла бы ее за эти слова, если бы Кальперния не прохаживалась по залу, осматривая все вокруг. Она остановилась, чтобы пощупать расшитое кухонное полотенце, глядя на него так, словно перед ней был артефакт утерянной цивилизации. — Просто мне понадобится время, чтобы привыкнуть ко всей этой вашей белой дряни, только и всего. У меня такое чувство, словно я попала на одно из этих старых шоу, которые показывают по «Никелодеону» в вечернем эфире. Типа «Новоиспеченный принц из Бель-Эр» или о том старике, который со своей семьей переезжает на окраину.

— «Джефферсоны», — подсказала Эллис. Она улыбнулась, представив Кальпернию в роли Джорджа Джефферсона.

Кальперния развернулась к ней лицом, уперев руки в бока.

— Видишь, это то, о чем я говорила. Ты, в отличие от меня, знаешь всю эту хрень.

При этом она улыбалась, поэтому Эллис не стала воспринимать ее слова всерьез.

— Садись, — предложила она, выдвигая стул. — Я принесу тебе что-нибудь перекусить.

— Хорошо бы. Я весь день ничего не ела. — Особо не церемонясь, Кальперния плюхнулась на стул. — Я зверски проголодалась, так что мне сейчас и стряпня Лорены покажется вкусной, — сказала она, имея в виду главную повариху в Пайн Ривер. Лорена когда-то была школьным диетологом. Теперь она весила около ста двадцати килограммов, была напрочь лишена чувства юмора и выражением лица напоминала борца сумо. Она умудрялась готовить так, что все ее блюда имели привкус мокрого картона.

На кухне Эллис наложила полную тарелку еды, а заодно сделала им обеим по чашке горячего какао — с настоящим молоком. После заключения, где все продукты были из пакетиков, это казалось непозволительной роскошью. Встреча с Кальпернией напомнила ей обо всех тех вещах, за которые она должна быть благодарна: о семье, о друзьях, о возможности начать все сначала. Она подумала и о Колине тоже, и эта мысль согрела ее. Она размешивала какао и тепло вспоминала то, что произошло между ними на этом месте несколькими часами раньше.

К тому времени как Кальперния смела подчистую все, что было на тарелке, Эллис допила какао и глаза у нее закрывались сами собой. Она была на ногах с половины пятого утра, и на следующее утро нужно было вставать в это же время.

— К этому нужно привыкнуть, — сказала она Кальпернии, когда они отправились спать. — Мы открыты на ланч и на обед, а это значит, что уже к полудню наработаешь на полный рабочий день.

Кальперния окинула Эллис скептическим взглядом, словно думала, что, не прибудь она сейчас, Эллис сгорела бы на работе еще до того, как ресторан окупится.

— И ты собиралась обходиться своими силами?

— На мне только готовка. Я наняла еще официантку и мойщика посуды. Сын тоже вызвался мне помочь.

Кальперния бросила на нее испытующий взгляд.

— У вас с ним все в порядке?

— Я бы сказала, что все только начинает налаживаться.

Эллис вошла с подругой в маленькую квартирку, куда вела лестница. Там еще оставались следы пребывания бывших хозяев — чудовищные шторы в цветах и синий ковер с грубым ворсом с пятнами кошачьей мочи.

— Мы хотя бы встречаемся, и то хорошо. — Она нагнулась, чтобы вытащить подушки из дивана. — Начало положено. Правда, в какой-то степени это связано с тем, что сейчас он просто не может позволить себе вышвырнуть меня из своей жизни. У него кое-какие проблемы…

— Это связано с девушкой? — предположила Кальперния, вспоминая, как забеременела ее дочь.

— Можно сказать и так. — Эллис рассказала о ложных обвинениях, которые выдвигаются против Джереми, и они обменялись взглядами, свойственными людям, которые не понаслышке знают, куда все это может завести. — Прямо насмешка судьбы какая-то, тебе не кажется? Сколько ни беги, а от прошлого никуда не деться. — Эллис постаралась отогнать от себя эти невеселые мысли. Она выпрямилась и с улыбкой повернулась к Кальпернии. — Поэтому я рада, что ты здесь. Ты единственная способна понять, каково мне сейчас. Ооооуееее, ведь это так? — произнесла она нараспев, словно церковный запевала в баптистской церкви, чьи псалмы Эллис успела выучить наизусть за последние девять лет. — Даже трудно представить… Кто бы мог подумать тогда, что однажды мы вместе откроем дело? Я еще помню те времена, когда достаточно было спросить у тебя, который час, — и я труп.

Кальперния снова разразилась низким, глубоким смехом.

— Я тоже никогда бы не подумала, что буду спать на диване у какой-то белой девахи, — сказала она, качая головой. — Но знаешь, детка, ты мне нравишься!

Пока Эллис ходила за простынями и одеялами, печали, что терзали ее весь день, развеялись. Ей становилось легче при одной мысли о том, что теперь она не одна. Что бы ни ждало ее впереди, Кальперния Кинг всегда подставит ей плечо, как это не раз бывало в Пайн Ривер.