Леди в наручниках

— Хорошо, Дженнифер, — начал Дональд. — Я не говорю, что согласен удовлетворить твои требования, но готов тебя выслушать.

— Я расцениваю это не как мои требования, — спокойно объяснила Дженни. — Я расцениваю это как возможность выбора для тебя.

Она достала из сумки целую пачку документов и положила их на край столика так, чтобы ему пришлось убрать ноги, если он хотел ознакомиться с бумагами. Дональд внимательно прочел все, и на его всегда непроницаемом лице игрока в покер отразилось беспокойство.

— Это все, что у тебя есть? — спросил он.

— Нет, конечно, — обрадовала его Дженнифер.

Она рассказала ему об информации, собранной Шер, и о преступлениях, которые мог засвидетельствовать Ленни Бенсон и другие.

— У нас был доступ ко всем документам и к твоему компьютеру, — добавила она. — В последний год ты очень неаккуратно вел дела через Питера Гранта. — Она передала ему записи сделок. — Комиссия обязательно этим заинтересуется рано или поздно.

Дональд прочел записи.

— Но это не мои сделки!

— Но ведь и я тоже не совершала преступления, за которое отсидела, — терпеливо, как ребенку, объяснила Дженнифер. — Смотри, здесь стоит твоя фамилия, твой номер социального страхования и твой пароль. Кстати, как поживает Грендел?

— Моя собака? — удивился он.

Наконец-то она заметила в его глазах искорки понимания.

— И много еще материалов у тебя в запасе? — спросил Дональд.

— Достаточно, — ответила Дженнифер.

На самом деле эти документы были последними, однако блеф подействовал.

— Дженнифер, ты понимаешь, что деньги — не проблема. Что ты хочешь еще?

Тогда она протянула ему еще один листок — главный для нее.

— Помилование губернатора для этих женщин. Здесь все, что нужно: их номера и приговоры.

Дональд быстро пробежали глазами список.

— Послушай, Дженнифер, одна из этих женщин — убийца. Я даже для тебя не смог добиться помилования.

— Но ты ведь и не пытался, — парировала она. — Кроме того, с тех пор прошли выборы. Сказать тебе, на чьи деньги проводилась избирательная кампания?

После этого Дональд сдался окончательно.

— Ладно. Но это все? — спросил он.

— Еще одно, — улыбнулась Дженни.

Дональд молча ждал.

— Это касается Тома.

52 МОВИТА УОТСОН

— Мне это совсем не нравится, Тереза, совсем не нравится! — сказала я, глядя на листок бумаги, который держала в руках. — Думаю, нас ожидают очень плохие новости.

Тереза получила точно такую же бумажку. Это был вызов в контору Хардинг. Не официальная повестка, как вызов в суд, а просто записка. Я виделась с Гвен каждый день, и ей не нужно было вызывать меня в контору, чтобы что-то мне сообщить. Но в моих руках почему-то оказалась эта записка.

— Никогда не надо волноваться раньше времени, — заявила Тереза.

Только ее поучений мне не хватало! Тут к нам подошла Зуки с Кристиной на руках и протянула мне такую же бумажку.

— Как ты думаешь, что это значит, Мовита? — спросила она.

Именно этого я и боялась.

— Значит, ты тоже получила? Если так, то, скорее всего, это касается Кристины. Девочке вот-вот исполнится год, и ее больше нельзя будет здесь держать.

— Только не это! — заплакала Зуки.

— Ты уверена? — спросила Тереза.

Я сама с трудом удерживалась от слез.

— Мы должны что-то придумать, — сказала я.

— Послушай, но почему тогда Хардинг вызвала нас с тобой? — не унималась Тереза.

— Неужели тебе не понятно? — Меня всегда злило, когда Тереза возражала в ответ на очевидные вещи. — Чтобы мы поддержали Зуки. Я ведь сама пережила это со своими девочками, а ты у нас такая рассудительная.

— Ужасно! Зуки этого не перенесет.

Тереза смотрела на меня, как беспомощный щенок.

Для человека, который всегда призывает всех не сдаваться, она слишком быстро пала духом.

— Мы должны что-то придумать, — повторила я. — Зуки через год должны освободить условно. Нужно продержаться хотя бы это время.

Я почувствовала боль, которая всегда сжимает сердце, когда я вспоминаю своих девочек. С годами она не становится слабее.

— Лучше всего сказать Хардинг, что Кристина заболела, — решила я. — И тогда ее оставят с матерью.

Тереза растерянно посмотрела на меня, потом на Кристину.

— Да этот ребенок — воплощение здоровья! — воскликнула она.

— Больные дети не всегда плохо выглядят, — возразила я. — И вообще, я так понимаю, что Хардинг ухватится за любой предлог, чтобы не отдавать Кристину. Мы просто дадим ей повод.

— Но тогда девочку осмотрит врач, и все раскроется. Разве врача можно обмануть? — наивно сказала Зуки.

Я только фыркнула:

— Запросто! Ребенок же не разговаривает, а мы можем сказать, что она кашляла ночью, или что у нее была температура, или понос.

Тереза покачала головой.

— Ну, не знаю… — протянула она.

— Тереза, — сердито сказала я, — мы должны хотя бы попытаться. Девочка еще совсем крошечная, ей нужна мать. Это преступление — разлучать их. Мы это знаем, и Гвен это знает. Так что пошли!

Мы вызвали Маубри и сказали, что готовы. Она выпустила нас из блока, и мы медленно пошли по коридору. Зуки плакала не переставая.

— Хватит, — сказала я ей. — Ты должна вести себя так, словно ни о чем не догадываешься. Лучше подумай, что ты скажешь о болезни Кристины.