Леди в саване

Но красоту сада составляет не одна лишь его архитектура, не одно лишь богатое многообразие собранной здесь дивной флоры — здесь живет красота, сотворенная Природой с помощью ее слуги, Времени. Ты видишь, тетя Джанет, что великолепие этого сада пробудило во мне, закаленном опасностями старом бродяге, поэтическое воображение высшей пробы! Не только известняк, песчаник и даже мрамор, позеленевший от времени, но высаженные, а затем забытые кустарники приобрели новую своеобразную красоту. В некие отдаленные от нас времена некий мастер-садовод Виссариона постарался воплотить здесь свой замысел, и он был, очевидно, таков: низкорослые растеньица поднимутся чуть выше цветов, и эффект волнистой растительной поверхности будет достигнут безо всяких ухищрений, так что не надо будет ничего прятать в саду, откуда бы на него ни смотреть. Но это лишь мое толкование замысла по тому, каким он предстал мне! Надолго оставленные без ухода кустарники выжили, в отличие от большинства цветов. Природа неизменно проявляет свое деятельное начало, заботясь о выживании наиболее приспособленных. Кустарники росли и росли и наконец затенили цветы и травы, достигнув присущей каждому определенной высоты, так что теперь в саду виднеется несколько стоящих поодаль друг от друга — ведь сад действительно велик — растительных форм, которые, если говорить о пейзаже, наполнили сад монументальной пластикой, не перегруженной деталями. Кто бы ни был тот мастер, который потрудился над этим участком сада и подобрал растения, он, должно быть, приложил все усилия, чтобы достать определенные породы, ведь все высокие кустарники отличаются особой окраской, преимущественно желтой и белой, — болотный кипарис, падуб тусклый, канадский тис, мелколистный самшит, можжевельник виргинский, пестролистный клен, спирея и ряд карликовых кустарников с неведомыми мне названиями. Но я хорошо знаю, что, когда сияет луна — а это, моя дорогая тетя Джанет, страна лунного света! — все они кажутся мертвенно-бледными. Зрелище совершенно фантастическое, и я уверен, что ты будешь зачарована им. Меня, как тебе известно, сверхъестественное не пугает. Наверное, поскольку я сталкивался с таким множеством всевозможных страхов или, точнее, со множеством вещей, внушающих людям ужас, я стал относиться с презрением ко всему этому, а может — с терпимостью. И ты тоже будешь замечательно проводить время здесь, я знаю. Тебе надо будет собрать все бытующие в новом для нас краю причудливые истории и написать документальную книгу для Общества психических исследований. Ты же порадуешься, увидев свое имя на титульном листе, так ведь, тетя Джанет?

Руперт Сент-Леджер, замок Виссарион, — Джанет Макелпи, Крум

января 30-го, 1907

Моя дорогая тетушка Джанет,

я прервал вчерашнее письмо, и знаешь почему? Потому что мне хотелось написать больше! Как ни парадоксально это звучит, но я говорю правду. Дело в том, что, рассказывая тебе об этом дивном месте, я сам обнаруживал новые красоты. В общем, все здесь прекрасно. Что в телескоп смотри, что в микроскоп — одинаково. Куда бы ни обратил я свой взгляд, здесь все зачаровывает. Вчера я бродил по верхним уровням замка и нашел прелестные укромные уголки, которые мне сразу же полюбились так, будто я вдруг вспомнил, что привык к ним с детства. Я впервые узнал, что такое жадность, — когда выбирал себе комнаты в разных частях замка, и это я, у которого всегда была только одна комната, да и та оставалась моей лишь на время! Но утро вечера мудренее, и я проснулся с другим чувством, а от него мне не так уж и плохо. Теперь я назову мое состояние иначе, более веским словом — собственник. Если бы я сочинял философский трактат, то должен был бы здесь привести циничное наблюдение:

«Представление об эгоизме порождено бедностью. И если заглянуть в родословную книгу Нравственных, то, скорее всего, они вышли из Нуждающихся».