Леди в саване

Когда воевода Петр Виссарион отправился с миссией к великой нации, у которой мы искали поддержки в годину испытаний, поездка эта предполагалась тайной. Турок стоял у наших границ, полный злобы и алчности. Он уже пытался добиться брака с воеводиной и тогда в будущем как супруг ее мог бы претендовать на владение нашей землей по праву наследования. Он, как и все, также хорошо знал, что синегорцы никому бы не подчинились, кроме того, кого сами бы выбрали себе в управители. Так было испокон веков. Но время от времени появлялась персона, заявлявшая, что наша земля нуждается в ее управлении. Вот поэтому леди Тьюта, воеводина Синегории, была передана под надлежащую опеку мне как главе Восточной церкви и были предприняты разумные меры, дабы не допустить ее похищения готовыми на все врагами нашей земли. Эту задачу и опеку считали за честь все те, кто с радостью принял на себя обязательства. Ведь воеводина Тьюта Виссарион олицетворяла собой славу древнего сербского рода, будучи единственным отпрыском воеводы Виссариона, последнего представителя по мужской линии сего княжеского рода — рода, который на протяжении десяти веков нашей истории с неизменной твердостью жертвовал жизнями своих сынов и дочерей ради защиты, безопасности и благополучия Синегории. Никогда за все десять веков никто из сего рода не предавал отчизны, не страшился потерь или тягот, сопряженных с высоким долгом или гнетом бед. Это были потомки того первого воеводы Виссариона — известного под именем Меч Свободы, гиганта меж людей, — которому, согласно преданию, предстоит когда-то, когда у народа будет нужда в нем, подняться из своей могилы, со дна затерянного озера Рео, и вновь повести мужей Синегории к победе. Об этом знатном роде с тех пор стали говорить как о последней надежде нашей земли. Поэтому, когда воевода, служа своему народу, отлучился из Синегории, дочь его следовало оберегать и стеречь. Вскоре после отъезда воеводы до нас дошли вести о том, что его дипломатическая миссия еще долго не завершится и ему придется изучить особенности конституционной монархии, так как наша несовершенная политическая система требовала преобразований и, возможно, замены именно этой формой правления. Inter alia[105] скажу, что он, как предполагалось, стал бы первым нашим королем после введения новой конституции.

Потом же случилась страшная беда: горе поразило нашу землю. После непродолжительной — и непонятной — болезни воеводина Тьюта Виссарион таинственным образом умерла. Скорбь горцев была столь велика, что правящему Совету пришлось предостеречь народ об опасности открывать всему миру свою рану. Было велено утаивать факт ее смерти, ведь угроз страна знала немало. И даже отца желательно было оставлять пока в неведении о понесенной им страшной утрате. Всем было известно, как он дорожил дочерью, весть о ее смерти подкосила бы его, и он не справился бы со сложной и деликатной миссией, которую взял на себя. Да что там, он не задержался бы вдали ни на миг в таких обстоятельствах и поспешил бы на родину, где была погребена его дочь. И тогда бы возникли подозрения, правда разнеслась бы по всему свету, и наша страна неизбежно стала бы жертвой агрессии множества государств.

Далее, узнай турки о том, что род Виссарионов фактически пресекся, они бы не замедлили напасть на нас, а тем более если бы услышали об отсутствии воеводы. Ни для кого не секрет их враждебность, их тактика выжидания подходящего момента, дабы начать захватническую войну. Их воинственные намерения стали очевидны после того, как наш народ и сама девушка воспротивились желанию султана взять ее в жены.

Умершая девушка была похоронена в крипте церкви Святого Савы; денно и нощно скорбящие горцы поодиночке и группами шли к гробнице, дабы почтить память той, которой они хранили верность. Столь многие желали в последний раз увидеть ее лик, что владыка с моего как архиепископа согласия, распорядился покрыть каменную гробницу, где покоилось тело ее, стеклом.

Однако спустя некоторое время у всех охранявших ее тело чинов духовенства зародилась мысль, что воеводина в действительности не мертва, а находится в состоянии удивительно долгого транса. И тогда возникали иные осложнения. Наши горцы, как вы, наверное, знаете, очень подозрительны по характеру, а это свойственно всем отважным и готовым к самопожертвованию народам, ревностно оберегающим свое великое наследие. Увидев девушку, как они полагали, мертвой, они не захотели бы признать факт, что она жива. Возможно, они бы даже вообразили, что за всем этим кроется некий заговор, угрожающий их независимости. В любом случае мнения на сей счет разделились бы — с неизбежным образованием двух партий, чего следовало опасаться в сложившихся обстоятельствах.