Ледяная фантазия

Ты помнишь, что я написала в подаренной книге? «Для Сы (моего друга, который дарил мне больше всего тепла и поддержки в последний год школы)». Я совсем не уверена, что еще встречу такого друга, как ты, который будет со мной, даже если я останусь без ничего, будет терпеть меня и поддерживать в самые трудные минуты.

У тебя сейчас есть Цин Хэ и А Лян, но я все же хочу сказать, чтобы ты держался, ведь ты все так же один в Шанхае – рядом нет меня, нет того, кто обедал бы вместе с тобой, поиграл бы в бадминтон, погулял бы, посмеялся. Я больше не свешусь с балкона, не позову тебя, а ты не рванешь вниз. Есть столько всего, что уже больше не случится…

И все же, Сы Вэй1, ты должен помнить, что если и есть ад, то и там мы будем вместе.

Я в Шанхае, под светом неоновых ламп смотрю на хаотичное движение времени.

Мы с Цин Хэ иногда садимся на городское воздушное метро, едем куда-то, а потом возвращаемся обратно, словно проходя круги жизни. В один такой раз я смотрел на пестрые огни под ногами и те казались мне нереальными, лишь наши с Цин Хэ лица четко отражались в окне вагона.

Цин Хэ улыбнулась: «Мы словно ангелы, летящие над городом».

В то мгновение я полюбил воздушное метро, оно было не таким депрессивным, как обычное подземное, наполненное темной тихой безнадегой.

Оно дарило чувство тепла, хоть то и было всего лишь иллюзорным.

Ребята, которые учились в классах младше моего, пишут мне письма с рассказами о том, как маленькую школьную площадку переделали в площадь культуры и установили белые статуи. Они говорят мне об этом без задней мысли, а я смотрю на их строки, и что-то в сердце ноет.

Я привык провожать тебя на автобус, бежать вслед и смотреть на твой тихий силуэт.

Я привык покупать тебе сладости, смотреть на твою детскую улыбку.

Я привык идти по дороге и высматривать для тебя автобус, сжимая твою руку в своей.

Я привык сидеть с тобой в тишине, когда тебе становилось грустно.

Я привык к телефонным разговорам в ночи, сопровождаемым звуками дождя за окном.

Я привык к улыбающимся и гневным эмодзи в сообщениях.

Я привык к твоей плохой памяти; к тому, как мои слова постоянно забывались тобой.

Я привык к твоей потребности в других, хоть и сам еще был ребенком.

Я привык к тому, как тебе никогда не сиделось на месте.

Я привык к твоим бесконечным мыслям о свободе.

Я привык к твоим внезапным появлениям с приглашениями погулять.

Я привык к яркому свету в твоих глазах.

И привык к глубокой тени в них.

Я привык писать для тебя записки, когда тебе было грустно.

Я привык отправлять тебе сообщения с напоминаниями вовремя поесть.

Мы привыкли друг к другу и всегда были вместе.

Вместе смеялись, вместе плакали, вместе ругались, вместе пили.

Вместе катались на Пиратском корабле и смотрели на красивые огни.

Вместе пили арбузный сок у школьных ворот.

Вместе играли в карты у школьного пруда.

Вместе бродили по книжному магазину до темноты.

Вместе смотрели на табличку остановки, разбираясь, куда едет автобус.

Потому что мы – друзья.

Поэтому мы становились все ближе, зависели друг от друга все сильнее.

Человек всегда что-то забывает – лишь так он может запоминать новое.

Если в жизни появляется кто-то новый, кто-то старый должен уйти.

Прежде я никогда не верил этим словам; думал, что все мы будем дружить вечно. Но, кажется, так не бывает. Расстояние, время, дни – они словно выстраивают стену, отделяющую нас друг от друга. Я смотрю, но не вижу, что же там, на другой стороне. До меня лишь доносятся звенящие звуки счастья. И я тоже радостно улыбаюсь.

Одинокие люди помнят каждого человека, вошедшего в их судьбу, поэтому и я всегда вспоминаю о тебе.

А Лян – моя лучшая подруга в университете. Как это было прежде с моими друзьями, с ней мы вместе едим, вместе ездим на велосипедах на занятия, вместе тоскуем.

А Лян тоже любит рисовать, я все хочу познакомить их с Вэй Вэй. Думаю, они обязательно поладят. Как и Вэй Вэй, А Лян всегда мирится со мной; даже когда я и сам понимаю, что был не прав, она все равно ничего мне на это не говорит.

Вот только, в отличие от Вэй Вэй, она прячет свои эмоции, она мне сказала: «Не хочу никого расстраивать, поэтому подстраиваюсь под других. Если кому-то плохо, я грущу вместе с ним, если радостно – радуюсь, вот только в итоге я не знаю, рада ли я сама или нет».