Ледяная княжна

– Давай, ну же! – прошептала я, видя, что она колеблется.

Я стояла в стороне, чуть выше по берегу, далековато, конечно, от воды, но мой невысокий рост и хрупкость должны были соблазнить болотницу легкой добычей.

Да! Манящий запах крови пересилил опасения и страх. Тварь с противным клекотаньем прыгнула в мою сторону.

И время растянулось в бесконечность. Отшельник бросился наперерез, но он явно не успевал. Болотница неслась по песку крупными прыжками.

– Дура! – скорее угадала я по губам Сойки, чем услышала.

Блестящее солнце в фасеточных глазах болотницы.

Рукоять немного скользит в ладони.

Шаг вбок, и тварь пронеслась мимо, чтобы тут же замереть, наткнувшись на лезвие моего меча.

Я держала, чувствуя, как бьется чужая жизнь на лезвии клинка.

Держала – и боль отдавалась во вспоротом когтями плече.

Держала – тварь дернулась в последний раз и замерла.

Вытащила меч. Болотница упала мордой вперед, открывая спину с торчащими в ней четырьмя рукоятками ножей.

Подскочивший Отшельник рывком развернул меня к себе, сжимая плечи так, что у меня потемнело в глазах.

– Ты… ты… – От бешенства ледяной не находил слов.

– Пусти, больно, – прошептала я еле слышно.

Отшельник побледнел, ярость в голубых глазах сменилась испугом. Он опустил руки и пару мгновений смотрел на свою испачканную кровью ладонь.

– Ты сведешь меня в могилу раньше, чем я доведу тебя до гор, – сказал он так, что где-то на краю моего сознания шевельнулся стыд. – Сойка!

– Уже здесь, – отозвался тот.

– Айрин, Айрин… – укоризненно покачал головой целитель, осматривая рану. – Когти могли пройтись чуть выше, а с разорванной артерией долго не живут. И было бы у нас на руках два остывающих трупа вместо одного.

– Не надо меня пугать сослагательными наклонениями, я не ребенок и могу оценить риск.

Больно, а еще немного стыдно. Чуть-чуть. И запоздало нахлынул страх. Когда приманивала болотницу, страха не было, зато теперь он возник во всей своей красе: с дрожащими руками, вспотевшей спиной и слабостью в ногах.

– Ну да, ну да, – как с душевнобольной согласился Сойка, – ты очень сильная, храбрая, но немного самонадеянная ледяная.

Я недовольно дернула уголком рта, но тут же закусила губу от накатившей боли. Плечо обожгло огнем.

– Да пойми ты наконец, – продолжал увещевать целитель, – твоя подготовка, какой бы хорошей она ни была, недотягивает до нужного уровня. Наши женщины начинают тренироваться с раннего возраста, и в двенадцать уже могут справиться со взрослым бойцом, а в двадцать каждая стоит десятка воинов. Ты, безусловно, хороша для южанки, но до настоящего мастерства ледяной тебе еще очень далеко.

Огонь сменился холодом. Такое ощущение, что под кожу загнали кусок льда.

– Потерпи. Надо выжечь заразу.

Слабое утешение.

– В следующий раз будешь думать головой, а не одним местом.

Грубо сказано. А еще подло не использовать болеутоляющее заклинание. Но Таль-Сорецки не плачут. Они, сжав зубы, терпят боль. Пара скатившихся слезинок не в счет.

Подошедший Хасар наклонился над болотницей, вытащил из спины два метательных ножа, поколебавшись, достал еще два и протянул Сойке. Тот взял, не глядя обтер о подол плаща и сунул за пояс.

Я сморгнула слезы и поймала подбадривающий взгляд наемника.

– Отличный удар, княжна. – Хасар поднял вверх большой палец, и у меня на душе потеплело. Ну хоть кто-то меня одобряет.

– Некоторым лучше бы помолчать, – сквозь зубы проговорил Сойка, но Хасар сделал вид, что сказанное его не касается. Подмигнул мне и, насвистывая веселенькую мелодию, неторопливо удалился в сторону берега.

Сойка с шумом втянул воздух, выдохнул и… ничего не добавил. Жаль, я рассчитывала пополнить словарный запас.

Вскоре к нам подошел Отшельник, неся в руке длинную жердь.

– Как она? – спросил, не глядя на меня.

– Жить будет, если поумнеет и перестанет совершать подвиги, – криво усмехнулся Сойка.

Я скрипнула зубами и с вызовом взглянула на ледяного:

– А если нет?

Отшельник помолчал, отвел глаза в сторону:

– Все будет хорошо, Айрин, обещаю.

Развернулся и пошел к воде.

Я проводила его недоуменным взглядом. И как это понимать? Где угрозы или обещания дотащить меня до гор в любом состоянии, даже если придется связать? Или это новая хитрость – делать все по-своему, а на словах соглашаться со мной?

– Все, я закончил. – Сойка потер ладони, стряхивая с них напряжение. – Убрал, что можно. Утром будет ясно, пойдет заражение или нет.

Я сглотнула. «Заражение» прозвучало не слишком приятно.

– Спасибо, – поблагодарила с улыбкой, подозреваю, выглядевшей весьма жалко. – Я тебе стольким обязана.

– Это моя работа, – скромно заметил Сойка и добавил многозначительно: – Главное, чтобы было кого лечить.

Намек, что следующая авантюра может закончиться не так благополучно, я молча проглотила. Спорить не было ни сил, ни желания, как и доказывать, что мой так называемый подвиг был единственным правильным решением. И не убей я болотницу сейчас, она бы не отстала, не получив труп одного из нас. Да и зачем спорить, когда впереди нас ждал заплыв по болоту, и мне понадобятся все силы, чтобы его преодолеть.