Ледяная колдунья

Белькара, прыгавшая немного впереди, остановилась, удивлённо обернувшись:

– Тэ карасу странно. Я не тебя понимать…

– И ты тоже… да что ж такое?!

– Ма не тэ ске.

Происходящее пугало. Что случилось и как теперь говорить с единственными знакомыми существами? Окружающий мир стал казаться ещё более чужим, чем даже страна Вит с её жуткими студёными. Видимо, по испуганным Аниным глазам Нарсу поняла, что спутница близка к панике, и решила перейти на язык жестов.

– Ма. – Она приложила лапку к груди, показывая на себя. – Итртэ. – Двумя маленькими когтистыми пальчиками изобразила ходьбу. – О тэ. – Лапка указала на Аню.

– Ты пойдёшь со мной? – Девочка зеркально повторила жесты белькары.

Та кивнула и продолжила:

– Ма к-и тэ итртэ эээ нойда. – Лапкой показала на себя, на Аню, изобразила ходьбу, а потом запыхтела с грозным видом, подняв руки с растопыренными пальцами, и сделала движение, будто мешает что-то в большой посуде обеими руками.

Видно, это что-то связанное с магией, или Ане только так показалось, но она была готова идти с Нарсу куда угодно, лишь бы не остаться одной.

– Ладно. – Она кивнула. – Пошли. – Потом спохватилась и тоже изобразила пальцами ходьбу.

Но сразу уйти не получилось – вмешался Аске. Они с Нарсу о чём-то говорили на повышенных тонах, и Аня могла только следить за их интонациями. В результате очень эмоциональный спор, судя по всему, выиграл Аске. Он ухмыльнулся, глядя на зло фыркнувшую соплеменницу. Но та что-то ещё сказала ему, после чего лицо и у предводителя отряда приняло недовольное выражение.

Белькара махнула девочке: мол, идём.

Оказалось, что Нарсу звала её не только с собой, а вместе со всем отрядом. По Аниным ощущениям, белькары свернули куда-то на запад и бодро запрыгали среди ставших неуловимо ярче деревьев.

Им-то ничего, а вот она после ночной погони и долгих походов по лесу еле переставляла ноги, путаясь в ягодных кустах и траве, спотыкаясь о подвернувшийся камень или корягу. Свежесть воздуха уже не бодрила, а скорее усыпляла, хотя вокруг постепенно разливался день. Облачный и немного хмурый, но всё же.

– Тикли тоа? – весело спросила её Нарсу, оказавшаяся рядом.

– Прости, – пожала плечами Аня, – я ничего не понимаю. Совсем.

– Скуу итртэ кат, – белькара похлопала девочку по руке.

«Утешает, что ли?»

Довольно скоро сосновый молодняк поредел, уступив место лесным гигантам, вокруг которых рос лишь белёсый мох. Идти стало гораздо легче, а впереди показалось небольшое селение. К бурым стволам лесных гигантов лепились на земле каплевидные домики высотой с Аню. Над небольшими дверями, похожими по форме на средневековые порталы, поблёскивали три круглых слюдяных окошка.

Не сразу девочка увидела тонкие, мерцающие в тусклом солнечном свете нити. Они тянулись как забор вокруг всего поселения, от ствола к стволу. Аня заметила, что стоящие по периметру селения древние сосны давно мертвы – среди их узловатых бесхвойных ветвей белькары устроили себе наблюдательные пункты.

Аске махнул рукой одному из дежурных и коротко трескуче крикнул. В ответ раздался похожий клич, и маленькая процессия двинулась в селение.

Оказалось, что нити, опоясывающие деревья и служащие оградой, на самом деле живые. Когда предводитель отряда к ним притронулся, раздался тихий мелодичный звон, пробежавший, казалось, до самых верхушек мёртвых деревьев. А упругие нити свернулись клубочками, будто испугавшись прикосновения. Потом они вновь потихоньку принялись раскручиваться, тянуться друг к другу.

Проходя мимо, Аня не удержалась и прикоснулась к одной. На ощупь – холодная и мягкая. Вокруг снова разлился мелодичный звон. Сверху раздался недовольный окрик. На девочку начали оглядываться. Аске сердито нахмурился. Нарсу понимающе ухмыльнулась.

– Извините, – машинально произнесла девочка, тут же почувствовав себя глупой: никто же всё равно не поймёт. Поэтому, для наглядности, Аня виновато улыбнулась и пожала плечами.

Впрочем, спутники уже не обращали на неё внимания. Аске здоровался с кем-то, степенно кивая или радостно махая рукой. Двое белькар из его отряда отделились и поспешили к своим родным.

В селении царила весёлая суета. Женщины и старики, не отрываясь от своих дел, приветствовали вернувшихся охотников. Дети бежали следом, что-то лопоча на своём белькарьем языке.

И всё бы ничего, но Аня чувствовала себя здесь очень неуютно. Как Гулливер в стране лилипутов. На неё глазели – кто-то исподтишка, отводя взгляд, если его замечали, кто-то открыто. Малышня так и вовсе, отстав от охотников, бежала рядом, задрав голову и открыв рот. Девочка пыталась приветливо им улыбаться и даже махать рукой, но дети с весёлым визгом тут же бросались врассыпную.

Одного пухляша разгневанная мать и вовсе оттащила подальше:

– Ске-ту кат окке таа!

Забавный всё же язык у белькар – быстрый и трескучий. Чем-то напоминал обычное беличье цоканье – в подлеске за домом, где живут Святые, часто встречаются прикормленные людьми белки.