Ледяная Королева (Трилогия)

Замыкает шествие Эльорина верхом на родном брате сестричкиной Тучки. Она тоже одета в замшу, только в зеленую, и ведет в поводу вьючную лошадь со всем нашим скарбом и припасами для пикника. По сторонам время от времени мелькают в густом подлеске два черно-рыжих силуэта, иногда вырываясь далеко вперед: повыше, потемнее и помассивнее — Линга, рядом ее племянница Дильна. Геройская тетушка взялась обучать юную надху непростому ремеслу телохранителя, проявляя при этом недюжинный педагогический талант. Впрочем, неудивительно, ведь обоих своих сыновей, которые последние несколько лет охраняют самого повелителя их древнего племени, воспитывала и наставляла она лично.

Яркие лучи дневного светила, показавшего краешек ослепительного диска над зубчатым горным хребтом, растворили притаившуюся под пологом леса темноту, спугнули пряди струившегося из ущелья тумана и согнали остатки сонливости с нас. Мы как-то разом встряхнулись, оживились и заговорили, весело подкалывая друг друга по поводу несколько нетоварного спросонок вида. Наш громкий смех и лошадиное ржание привлекли стайку пестрых голосистых пташек, и они теперь сопровождали нашу процессию, звонко чирикая и пересвистываясь.

Когда же с гребня невысокой горы открылся вид на озеро, еще слегка подернутое пеленой утреннего тумана, я не утерпела и пустила коня вскачь. Остальные со свистом и гиканьем ринулись вслед, но догнать меня им удалось только на берегу, возле трех старых берез, растущих немного на отшибе. Я сбросила в густую траву седельную сумку и соскочила следом сама, смущенно потупив глаз в ответ на укоризненный взгляд бдительной Тиальсы.

Следующие полтора-два часа все были при деле: устраивали на отдых лошадей, собирали дрова, разводили костер, натягивали плотный полог между замшелыми стволами — словом, обживали облюбованный уголок природы. Альниола успела пристроить в котел рябчиков, добытых по пути Джанивой, и теперь хлопотала у сумок с провизией. Надхи, обойдя дозором берег, волоком притянули сломанную зимней бурей березу, на которой выросла приличная колония съедобных древесных грибов — что-то вроде наших вешенок, только лилово-полосатых. За них взялась Гиса, оживленно переговариваясь на своем шелестяще-подсвистывающем языке с островитянками.

Я с ходу окунулась в прозрачную воду, теплую как парное молоко. По песчаной отмели уже бродила Тиальса, вооруженная маленьким сачком и авоськой, сделанной из обрывка рыбачьей сети. Мы вместе занялись добычей моллюсков, которых особенно много было на той стороне, где в наше озеро впадала мелкая, но быстрая речушка. Процесс был несложным: нащупать ногой в рыхлом песке на дне ребристую шершавую раковину, подцепить ее сачком, прополоскать и бросить в авоську. Моллюски здесь расплодились в огромном количестве, и можно было себе позволить брать не все подряд, а выбирать самые крупные.

С водорослями было еще проще. Ближе к середине нашей бухточки у самой поверхности колыхались плотные серо-зеленые шарики размером от боба до среднего яблока, образуя причудливые по форме скопления. Мы не стали сразу вытаскивать их из воды, а пригнали пару таких «туч» к берегу и оставили до поры до времени. После недолгой варки в подсоленной воде шарики уплотнялись и уменьшались в размерах, приобретая вкус, практически неотличимый от орехов кешью, что сразу сделало меня одной из ярых поклонниц этого «озеропродукта», благо недостатка в нем не было.

Пока все это варилось и пеклось, мы распотрошили корзину с фруктами, наскоро перехватили по многослойному бутерброду и запили предусмотрительно припасенным холодным напитком на меду. Потом успешно распугали рыбу плеском и хохотом, устроив шумную возню и беготню на мелководье, наплавались и нанырялись до зеленых чертей в глазах и облазали ближайшие глыбы и уступы в поисках лучшего места для принятия солнечных ванн. В последней затее, правда, я участия не принимала, поскольку загорать не собиралась, а устроилась у самого берега по шею в прогретой воде и, умостив голову на плоском замшелом камне, бездумно смотрела в ярко-синее высокое небо, наблюдая за причудливыми перемещениями легких белоперых облаков…

Из блаженно-расслабленного состояния меня вывела неугомонная Дильна, притащившая очередной трофей. Им оказался краб размером с тарелку — зеленовато-бурый с черными крапинами, колючий и перепуганный вусмерть. Я всегда была неравнодушна к этим забавным существам, поэтому немедленно умилилась, глядя в попеременно моргающие глаза на длинных стебельках, и попыталась погладить его по массивной суставчатой ноге. Он же категорически отказался отвечать мне взаимностью: распластался на мокром песке и, зажмурившись от собственной наглости, слегка щипнул меня клешней за палец. Потом, втянув глаза и ноги, замер, изображая не то глубокий обморок, не то скоропостижную кончину. Я чмокнула в холодный нос надху, смущенную невоспитанностью своей добычи, поднялась и пошла к огню, неся краба перед собой за бока.