Ледяная Королева

В комплект к этому шедевру после некоторых раздумий были сооружены свободные штаны в полную длину, опять же с бахромой. Ажурные вставки представляли собой широкие продольные полосы, перемежавшиеся с менее ажурными. В целом, на мой взгляд, в сочетании с пока не изменившейся фигурой получилось вполне достойно, причем я дополнила костюмчик эксклюзивными украшениями, сработанными придворным умельцем по моим эскизам из разных пород дерева, металлических цепочек, шелковых шнурков и кусочков кожи с медными заклепками. Как показали дальнейшие события, мой взгляд несколько не совпадал с ошарашенными взглядами остальных. Нет, девчонки сие творение оценили как надо, вот с мужской частью населения замка было сложнее…

Первым пережить эстетический шок довелось моей личной охране в тот памятный день, когда я отправилась в обновке покрасоваться перед женихом, придумав на ходу какой-то вполне убедительный повод и прихватив положенную свиту. По мере продвижения нас по коридору стражники, стоявшие через равные промежутки по обе стороны прохода, столбенели прямо на глазах. Про явно «спертое в зобу» дыхание и стук о пол выпавших челюстей и говорить не буду, а Тиальса, честно сохранявшая невозмутимое выражение лица до поворота к апартаментам короля, в конце концов не выдержала и расхохоталась в голос, уверяя, что «такие масленые рожи не у каждых блинов бывают!».

Как на грех, Дин именно в этот момент вышел из кабинета, чтобы лично проводить после приватной аудиенции представителей очень южной дружественной державы, с которой, насколько я знаю, предполагалось долгое плодотворное сотрудничество, но что-то там застопорилось при заключении договоров. Вышколенной охране удалось удержать на лицах бесстрастное выражение, а вот красноречиво-пламенный взгляд сраженного наповал посла чуть было не добавил дополнительных прорех на моем и без того сильно сквозящем одеянии. Его супруга, поколебавшись, оставила вразумление благоверного на потом и теперь вдоль и поперек сверлила меня завистливым взглядом.

Король невозмутимо представил нас друг другу, выдал весьма лаконичное пояснение по поводу моды, принятой на моей исторической родине, и сдержанно пошутил насчет избытка творческого потенциала у своей невесты. Мне пришлось наскоро придать своему лицу в меру покаянное выражение и скромно потупить глаза. Посол принялся в изысканной форме изливать свои восторги, я же старательно избегала встречаться взглядом с нашим величеством: его такой долгий вдох через нос недвусмысленно говорил о том, что выговора, хоть и в щадящем режиме, мне не избежать. Хотя, по-моему, сердиться было не из-за чего!

Чтобы это было ясно не только мне, пришлось опередить нагоняй и подослать свою «правую руку» к разгневанной южанке с предложением встретиться тет-а-тет. Согласие было получено, и мы на удивление быстро и не без пользы для себя нашли общий язык, начав с перемывания косточек мужчинам. Я пообещала Далсии презентовать подобное дополнение к гардеробу, которое будет спешно изготовлено с учетом ее личных пожеланий за время, оставшееся до их отъезда из нашего королевства. Она же до утра явно успела что-то намурлыкать в уши своего несговорчивого супруга, потому что долгожданное соглашение было заключено буквально на следующий день и на очень выгодных для нас условиях, к немалому изумлению королевских советников.

За нагоняем я отправилась, не дожидаясь приглашения, в приемный день и с гордо поднятой головой. Король с нарастающей паникой во взоре наблюдал, как я, честно дождавшись перерыва, вторглась в его кабинет, выдворила советников и секретаря, лично закрыла за ними дверь и, встав перед ним руки в боки, потребовала сказать в глаза, чем он, собственно, имел быть недоволен. Дину пришлось довольно долго меня убеждать (с помощью нежных взглядов, покаянных вздохов и поцелуев), что его недовольство носило чисто формальный характер, дабы у иностранцев не сложилось впечатления, что король столь могучей державы не способен справиться с собственной невестой, а на самом деле… и тому подобное.

Минут через пятьдесят я смилостивилась и, уходя, поинтересовалась (больше из вежливости, что было ясно даже королю), не станет ли он гневаться, если я организую производство и продажу подобных авторских работ, ибо казна казной, золотой запас — тоже дело хорошее, но свои деньги никому еще не помешали, да и моя творческая натура при деле. А чтобы не пошли ненужные слухи — например, о недостатке средств на содержание королевы, — можно хозяйкой бизнеса объявить, скажем, Тиальсу.