Ледяная кровь

Губы Расмуса еще сильнее прижались к моим, объединяя меня с его тьмой и тьмой трона, тепло быстро возвращалось в мою грудь. Я направила его в руку, которая лежала на троне, огонь струился из сердца и по рукам попадал на кристаллы льда. Поверхность трона начала таять, образуя во льду вмятины. Капли воды стекали к моим ногам. Расмус глубоко вдохнул и оттолкнул меня. Внезапно что-то уязвимое мелькнуло у него в глазах, но затем выражение его лица снова ожесточилось.

– Зачем же ты все-таки пришла сюда?

Он обвел рукой тронный зал, запечатав дверь сверкающим слоем льда, и затем протянул руку ко мне. Инстинктивно я сделала шаг назад, к двери.

– Ты когда-нибудь любила, Руби?

Этот вопрос застал меня врасплох, но мне нужно было говорить с ним, тянуть время, пока я не придумаю выход.

– Я любила свою маму. И… бабушку.

– А сейчас? Кого ты любишь сейчас?

Я смутилась.

– Я люблю… свой народ.

– Свой народ – ты даже не знаешь свой народ. Зачем тебе это?

– У меня миллион причин, но ты никогда не поймешь.

– Значит, ты чувствуешь свою принадлежность к ним? – предположил он. – Я вырос среди своего народа, но никогда не чувствовал родства с этими людьми. Мой дар был слишком слаб по сравнению с даром моего брата, и отец ненавидел меня за это. Ему нравилось наполнять меня льдом до краев – чтобы вызвать мучительную боль, но не убить. Так он надеялся закалить меня, усилить мой дар.

Я тяжело вздохнула.

– Это ужасно.

– Я стал изгоем – меня никто не понимал и никто не принимал. Когда я занял трон, советники думали, что вдоволь потешатся надо мной и превратят мое правление в фарс, воруя из королевской казны, унижая меня. Но трон понял мои страхи и помог мне убить одного из них – на глазах у остальных. И тогда они прониклись уважением ко мне и моей силе. Тьма принесла мне радость и забрала мою боль, так же, как поглощает твое тепло. Она питается яркими чувствами: страсть, ненависть, насилие.

Прижав руку к животу, я пыталась справиться с тошнотой. Моя собственная ненависть и насилие подпитывали трон, который я хотела уничтожить.

– Но душа моя все равно оставалась оледеневшей, – продолжил он. – С этим трону не удалось справиться. Когда я увидел тебя на арене, когда я смотрел, как ты сжигала сердца своих врагов – за считанные секунды, я подумал: «Вот она. Она – огонь. Она – тепло. Она предназначена для меня». Я узнал о твоей боли, твоей скорби, поэтому я знал, что надо наполнить твое сердце тьмой и сделать тебя сильнее.

Трон по-прежнему притягивал меня, и, несмотря ни на что, его мягкие слова тоже.

– Я и так сильна, – сказала я, – просто по-другому.

Я вздохнула, вспомнив, что я дочь целительницы.

– Возможно, у тебя есть шанс. Он всегда хотел, чтобы я исцелила тебя.

Его глаза сузились.

– Кто?

Я сделала беспомощный жест.

– Аркус. Он хотел, чтобы я уничтожила проклятие и исцелила тебя. Я не знаю, как мы можем это сделать, но мы можем попробовать.

Он подошел ко мне, медленно, осторожно, будто приближался к дикой собаке. Голос его дрогнул, глаза засияли, как полированный оникс.

– Как, ты говоришь, его зовут, Руби… Я почувствовал, что ты оттолкнула тьму от себя, от меня, чтобы защитить моего брата, когда должна была убить его.

В его глазах быстро, как молния, мелькнула боль, сделав их еще темнее.

– Почему ты не убила его?

– Я никогда не хотела убивать. Никого.

– Ты убивала раньше. Почему не его, Руби?

Мне казалось, что меня загнали в ловушку.

– Он мой друг.

Расмус сжал мой подбородок большим и указательным пальцами так сильно, что остался синяк.

– Почему ты не смогла убить его?

– Я бы никогда не навредила Аркусу, – сказала я, оттолкнув его изо всех сил, и все мысли о его исцелении испарились. – Я лучше умру!

Все помещение заполнила вязкая пульсирующая тишина, и когда он заговорил, в голосе его звучала закаленная сталь.

– Если ты отказываешься от трона, ты отказываешься от меня. Ты не такая сильная, как мне нужно. А я ненавижу слабость.

Он щелкнул передо мной пальцами, и лед сковал меня до пояса. Я попробовала нагреть кожу, чтобы растопить лед, но он лишь становился толще и полз все выше.

– Прощай, Руби, – сказал Расмус. – Твоя смерть тоже увеличит силу трона. Так что жертва не напрасна.

Глава 28

Двери задрожали от яростных ударов, и сковавший их лед пошел трещинами. Наконец, лед раскололся, двери приоткрылись, и в образовавшуюся щель, тяжело дыша, протиснулся Аркус с непокрытой головой, в руке – обагренный кровью меч.

Расмус развернулся и хладнокровно направил в грудь Аркуса ледяную стрелу. Удар был такой силы, что Аркуса отшвырнуло к каменной стене. Ещё одна ледяная стрела обвилась вокруг запястья, сдавливая его до тех пор, пока не раскрылась ладонь. Меч со звоном упал на пол и покрылся толстым слоем льда.

– Отпусти ее, – сказал Аркус.

Голос его был спокоен, но глаза горели яростью. Оттолкнувшись от стены, он сделал шаг вперед.

– И мы можем поговорить как братья.