Ледяная кровь

Я вскарабкалась по высокой сосне, откуда скорее ради любопытства обсмотрела лес с высоты, и почувствовав движение дикой кошки, стала прыгать по верхушкам деревьев. Сделав сальто у бегущей реки, я упала на колючие тверды камни, по которым тут же побежала моя холодная кровь из порезанной ноги. Но та зажила моментально, не успев пролить и на хороший глоток, зато звери теперь будут обходить это место за версту. Вампирский запах приятен только для человека, животные же, напротив, чуют в нас опасность. Поэтому я и не заведу себе домашнего питомца, чтобы с кем-то делить свое одиночество (шучу, разумеется).

Рычание всегда невольно выходит из моей груди во время охоты. Этот лес беспокоен уже несколько лет, с тех пор, как в нем завелся самый опасных хищник, какого только можно себе вообразить. Я чувствую страх, исходящий от каждого живого существа мимо, которого проношусь, как ветер, как дьявольских шепот в ночи. Надо мной пробуждаются птицы, и гулко взмахивая крыльями, улетают прочь на красный свет полной луны.

А мне ничего не страшно, и сейчас я ничего не чувствую, кроме страшной жажды в горле и желания прикоснуться к теплой плоти, которая теплой будет лишь по факту, но – не для меня. Для меня она такая же холодная, как и камни, как и моя кожа и – все на свете, кроме… его губ.

Хищная дикая кошка убегает от меня, но ей не спрятаться. Сбежать от меня удавалось только одному, но даже спустя столько времени меня не покидает надежда, что однажды я настигну его, как настигла только что бедное животное, у которого не было ни единого шанса. От запаха крови, доносившегося ко мне через его мохнатую шкуру, у меня начали прорезаться клыки и, выдав из себя еще один пронзительный рык, я разодрала шею зверю и тот перестал биться в моих руках.

Кровь. Когда я чувствую ее на своих губах, я не знаю кого благодарить за это удовольствия – Бога или дьявола. В обмен на страшные муки обращения, каждый из нас получает этот дар – не подающееся описанию наслаждения от чужой жизни, которая вместе с кровью переходит к тебе. Но главным правилом было убивать. Кровь из пакетов или из раны – не годиться. Мы должны отнимать жизни и забирать вместе с ней энергию умирающего. Именно она позволяет нам существовать, поэтому кровь стариков тоже сомнительно удовольствие.

Напившись, я подняла окровавленное лицо к луне и снова зарычала. Не знаю, почему так всегда происходит. Наверное, у вампиров свои определенные странности. Во мне было столько силы и энергии, что я в прямом смысле этого слова чувствовала, что могу свернуть годы. Только мне ничего не хотелось. Я упала лицом на безжизненное тело зверя и зарыдала – как всегда без слез.

Сколько невинных жизней я уже отняла – и для чего? Чтобы продолжить бессмысленное существование одинокой волчицы, которой уже много лет ничего не приносит радость, а лишь одно мучение. Единственный, кого я люблю, и кто мог бы сделать меня счастливой бесконечно скитается по миру в поисках новых развлечений, которые никогда ему не надоедают и прячется от меня с того самого дня, как обрек на вечное существование.

Будь проклят тот день, когда ты обратил меня! Будь ты проклят, Константин Строганов! Впрочем, его душа и так обречена, как обречена моя и души всех нам подобным. Я проклинаю его, а сама люблю. Люблю бескрайне и эта любовь сводит меня с ума. Что за дьявольское наказание? Чем я так провинилась при жизни, что страдаю после нее? Гораздо проще мне было бы стать его пешкой, когда бы я просто от него избавилась. Но я люблю его. Должна ненавидеть, а люблю!

Из моих глаз уже полтора века не льются слезы, мое сердце не бьется, но я чувствую боль… и устала от бесконечного одиночества.

Глава 3

Следующим вечером после захода солнца я покинула Шотландию, в который раз приютившую меня среди мрачных стен своих многочисленных заброшенных поместий и замков, которые стали для меня домом в последние девять лет. Пришло время возобновлять свои поиски, но в этот раз я не собиралась тут же сломя голову бросаться по его следам. Не знаю, чего мне хотелось, но первым делом я решила вернуться к жизни, начать гулять по ночным улицам среди толпы смертных, как будто я была обычной девушкой, а не одиноким вампиром с холодной кровью под идеальной бледной кожей. И я направилась в Лондон – столицу Великобритании и родину Джона Мильтона.

«Мне двадцать три и время – это вор… уносит юность дней моих унылых» – писал когда-то он, а я, читая, думала о том, что мне так и останется восемнадцать. Навеки юная и обманчиво прекрасная. Если я отстригу волосы, они отрастут к следующей ночи. Если попробую изуродовать свое тело – оно залечиться, я даже глазом не успею моргнуть. Все то, на что женщины всего мира тратят огромные деньги было у меня бесплатно. Почти. У всего есть своя цена, разумеется…