— Как вы можете, видит цифры в такой темноте? Я подошла к столу и зажгла свечу кончиком пальцев. Мои глаза упали на черную книгу с золотыми буквами.
— Садись, Руби, — сказал он, указывая на скамейку. — Как много ты знаешь о пророчествах Дру?
Я присела на скамейку и подумала о моем ответе. Я знала не много. Моя мама ненавидела пророчества. Если бабушка упоминала что-то об этом, у моей мамы сразу проявлялся нехарактерный нрав, и она говорила, что не хочет об этом и слышать, чтобы моя голова не забивалась глупостями.
— С уважением, — наконец сказала я, — пророчества, как правило, бессмысленны. Сказки, созданные самопровозглашенными провидцами, чтобы заработать пару монет.
— Может быть. Но Дру была другой. Ее пророчества были рассказаны ее последователям около двух тысяч лет назад из ее дома на серых островах в Коралловом море. И они, как известно, сбываются. Некоторые из них в этой книге. Он указал на свой стол. — Некоторые — в других. Я много лет проводил исследования, ища подсказки, исключая ложные или бессмысленные записи, искал утерянные документы. Поэтому позволь мне заверить тебе, что я не пришел к этим выводам легкомысленно.
Моя нога постукивала по каменному полу. — Не держите меня в напряжении. Что вы узнали?
— Ты слышала о боге Еврусе?
— Хитрый и умный бог восточного ветра, который завидовал Форсу и Сюд за создание Ледокровных и Огнекровных, и рассердился, что его сестра Циррус запечатала его Минаксов под землей.
Брат Тисл кивнул. — В книге говорится, что Еврус отомстил за это проклятием, и только мощная огненная кровь когда-нибудь избавит королевство от него.
— Что за проклятие? — спросила я. Хотя я не верила в мифы и легенды, мне хотелось услышать подробности, так как мне нравилось слушать увлекательные истории.
— Если ты читала эту книгу, возможно, ты знаете о тронах Темпезии и Судазии.
— Да, один был создан Форсом, «трон, сделанный изо льда, что дарует великую силу». А Сюд создала трон из охлажденной, расплавленной, скалы. Дайте подумать… «все ещё пылающими прожилками лавы». Я несколько раз читал эту часть, зачарованная мыслями об огненном троне.
— Это не просто история, Руби. Многие люди в Темпезии все еще верят, что трон Ледяного Короля был создан Форсом, чтобы помочь побеждать войне. Они считают, что это дает ему огромную силу, усиливая то, что уже имеет его сильная родословная.
— Вы говорите о мифах.
— Для меня и моего ордена, эти так называемые мифы так же реальны, как ты, что сидишь передо мной. Несмотря на это, в некоторых из прочитанных мной записей говорятся, что Еврус развратил оба трона, проклиная семьи, которые на них сидели со времён древних войн между Огнекровными и Ледокровными.
— Непрерывающаяся, правящая линия не звучит как проклятье для меня.
— Пока ты не узнаешь, что каждый правитель погиб трагичной смертью после своего недолго правления.
Я пожала плечами. — Трагичные смерти случаются, будь то король или крестьянин.
— Не только это. Правители часто сходили с ума, слышали голоса, совершали ужасные поступки. Король Ульрик утопил своего первого внука. Королева Эклин убила своего мужа в приступе гнева. Король Аскабар уничтожил целую провинцию, потому что барон оскорбил его любовницу, и это привело к гражданской войне. Есть гораздо больше историй о безумных и странных смертельных случаев. Слишком много, чтобы рассказывать.
— Ужасные истории, — сказала я, потирая мурашки на моих руках
— Я думаю, что некоторые правители были достаточно сильны, чтобы бороться с влиянием проклятья, и Темпезианцы и Судазийцы наслаждались относительным спокойствием во время этих правлений. Но они были в состоянии сделать это, только потому что проклятие не было полностью разбужено.
— И вы думаете, проклятие, пробудилось?
— Да. После продолжительного затишья Кроль Акур начал проявлять признаки того, что его настигла тьма. Спокойный король, который заботился о своих людях, внезапно отправил войска на южную границу и начал уничтожать Огнекровных. Когда Акур умер, его старший сын занял трон и попытался восстановить мир, но он правил только год до того, как его убили. И теперь второй сын Акура, Расмус правит с такой открытой ненавистью к миру и справедливости, что все королевство трепещет.
Я помолчала минуту, подумав. — Это не обязательно должно быть проклятием. Люди делают ужасные вещи. Они принимают решения, которые не имеют никакого смысла не для кого, кроме них.