Ледяная кровь. Полное затмение

— Нет, и в этом я уверен. Мадам де Суарси никогда не встречалась с рыцарем. Что касается всего остального, то я могу только догадываться. У меня сложилось впечатление, что она для него очень много значит. Как бы это сказать... некая миссия. Причем такой огромной важности, что он даже отважился на убийство сеньора инквизитора. Когда я недавно случайно встретился с ним, рыцарь задал мне весьма странный вопрос.

— Какой?

— Признаюсь вам, я по-прежнему ничего не понимаю... Он спросил меня, какая у мадам де Суарси была кровь.

— Прошу прощения?

— Вы же слышали, что я сказал.

— И что вы ответили?

— Э... А что вы хотели бы, чтобы я ответил?.. Красная, такая прекрасная, такая удивительная, что я плакал. Кровь. Как кровь невинных жертв.

— И как же отреагировал Франческо де Леоне?

— Мне показалось... Нет, он не был разочарован. Скорее взволнован, ошеломлен.

— Ошеломлен из-за того, что кровь была красной?

— Скажу вам, я до сих пор пытаюсь понять смысл его вопросов.

Пьянящий «Сово-крестиан»¹, который им подали напоследок, показался графу почти отвратительным. Хотя аромат ликера мог сравниться только с его вкусом.

Через полчаса Артюс проводил молодого клирика до Дома инквизиции, где тот жил, чтобы избавить молодого человека от неприятных встреч.

После того как они дружески расстались, Артюс понял, что не продвинулся ни на шаг. Конечно, откровения Аньяна успокоили его как влюбленного. Но граф по-прежнему терялся в лабиринте предположений.

«Сово-крестиан» — ликер, сделанный на основе водки, сладкого белого вина, винограда, меда, ванили, корицы, мускатного ореха, имбиря и яичных желтков. (Примеч. автора.)

Этим ранним утром послушницам пришлось колоть лед в умывальне, чтобы добыть хотя бы немного воды для туалета. От работы их щеки покраснели, а пальцы одеревенели до такой степени, что они зажимали кисти под мышками, чтобы те чуть-чуть согрелись.

Дочь жителя Ножана повернулась к одной из послушниц и доверительно прошептала:

— Надо на них пописать.

Но ее соседка ответила жалобным тоном:

— Нет, глупая, это делают, когда они обморожены.

Эскив отошла в сторону и стала смотреть на высокие двери, выходившие в коридор, который вел в скрипторий, а затем в покои аббатисы. Она решила не портить себе настроение во имя христианского милосердия. В конце концов, она имела полное право насладиться дракой двух негодяек. По правде говоря, она сгорала от нетерпения, так ей хотелось увидеть мадам де Нейра. Разгневанную!

Жанна д’Амблен ждала, когда рассветет. Воспользовавшись отменой запрета на выход, она миновала главные ворота, прижимая к себе толстый квадратный сверток, обмотанный темной салфеткой. Она шла осторожно, мелкими шажками, постоянно оглядываясь по сторонам. Не пройдя и пяти туазов, она заметила их, стоявших возле одного из дубов на опушке леса Клэре. Два разбойника с опухшими от пьянства физиономиями висельников. Двое подручных, нанятых Од де Нейра. Жанна была готова к этой встрече, но все же не смогла сдержать гнев. Идиоты, за кого они ее принимают? Она столько лгала, обманывала, убивала, что теперь боится даже тени. Их пока еще разделяло достаточное расстояние, и бандиты делали вид, что поглощены оживленной беседой, радостно хлопая себя по бокам, словно два приятеля, случайно встретившиеся на дороге. Они ждали, когда она подойдет поближе, чтобы напасть, затащить в заросли, вырвать из рук сверток и, несомненно, перерезать ей горло. Жанна быстро огляделась. Никого. Никого, кто смог бы ей помочь, поскольку привратница никогда не покинет свой пост, если только не получит указание от аббатисы. Жанна д’Амблен, глубоко дыша, замедлила шаг. Потом она резко повернулась и бросилась к стене аббатства. Головорезы сразу же поняли, что их добыча, а следовательно, и кошелек, ускользает от них. Они помчались следом, пытаясь ее догнать. Жанна слышала топот их ног. Она закричала:

— Привратница! Откройте ворота... немедленно откройте ворота! На меня напали. Они напали на одну из жен Господа!

Жанна слышала, как лязгнул железный засов, запиравший высокую дверь. Она обернулась, не замедляя бега. Разбойники были в двух туазах от нее. Она швырнула сверток как можно дальше. Один из бандитов крикнул:

— Стой! В конце концов, нам заплатили только за сверток.

Мужчины бросились в сторону и схватили драгоценную

добычу. Жанна вбежала во двор аббатства, крича:

— Закрывайте, закрывайте немедленно!

Молодая привратница-мирянка с ужасом смотрела на Жанну, бормоча:

— Сестра моя... сестра моя... никогда прежде я не видела ничего подобного. Куда мы катимся, если эти негодяи нападают на женщин Бога?

Задыхавшаяся Жанна кивнула головой.

— Надо немедленно доложить нашей матушке, — настаивала привратница, кипевшая от негодования. — Нет, надо сообщить бальи!

— Я так и сделаю, — солгала Жанна, пытаясь обуздать ярость, от которой дрожала всем телом.