Ледяная магия

Лучше бы я закрыла глаза! Инквизитор остановился у стойки с различными кнутами, палками и плетьми. В ушах стоял, который они издавали. Не здесь, в пыточной, в прежней жизни. Тело вздрагивало от предвкушения боли. А вот и лежак для истязаний. Напротив – дыба и множество приспособлений, назначения которых я не знала и знать не хотела. Меня усадили на одно из них, по виду обычное кресло, но стоило палачу нажать особый рычаг, как ремни надежно зафиксировали конечности. Дернулась, силясь вырваться, разумеется, напрасно. Паника стремительно захлестнула разум, вытеснив все мысли, кроме одной: «Я не хочу умирать, не трогайте меня!»

Сетуя, что приходится калечить такую красавицу, палач ненадолго нас покинул.

– Ну, – лениво осведомился Гордон, – вы по-прежнему отрицаете свою вину?

Он смотрел куда-то поверх моей головы и, казалось, мало интересовался происходящим.

– Да, и позвольте мне доказать невиновность! – с мольбой посмотрела на погрузившегося в собственные думы инквизитора. – Проведите нормальное следствие!

– Обязательно, – рассеянно пообещал Гордон.

Дорого бы дала, чтобы проникнуть в его мысли! То ли он прикидывал, куда повесить очередную почетную грамоту, то ли гадал, кто еще мог убить Анаиса Клета. Во второе верилось слабо, поэтому удивилась, когда инквизитор неожиданно предложил съездить в Перекоп.

– Считайте, у меня хорошее настроение, госпожа Рур. Я не привык верить ведьмам на слово, но вы производите впечатление честной девицы. Не всякая осмелилась бы поднять на меня руку, – усмехнулся он и велел возвратившемуся палачу снять путы. – Наоборот, большинство женщин пыталось бы соблазнить, кокетничали. В крайнем случае валялись бы в ногах и слезно просили о пощаде. Даю две недели на то, чтобы опровергнуть причастность к убийству Анаиса Клета. Справитесь, принесу свои извинения, нет, ответите по всей строгости закона. Увы, пока вы единственная подозреваемая, пусть без мотива, но я его найду.

Не веря собственному счастью, не спешила благодарить Гордона. Вдруг в чем-то подвох? Оказалось, его нет, не считать же таковым компанию из гвардейцев и старшего следователя.

Заметно повеселевший палач помог встать из страшного кресла, за что удостоился мимолетного недовольного взгляда Гордона. Видимо, проявлять сочувствие к ведьмам запрещалось.

Остановившись против старшего следователя, ограничилась сухим:

– Спасибо. Вам не придется жалеть о принятом решении.

Колени до сих пор тряслись, меня познабливало от пережитого волнения.

– Надеюсь, – ворчливо пробормотал инквизитор. – Иногда ведьмы бывают необыкновенно настойчивы.

И все, больше ни слова. Гордон Рэс ушел, бросив посреди пыточной в амагичном ошейнике. Видимо, чтобы прониклась атмосферой. Если он хотел добиться чистосердечного признания, то ошибся, страх перед орудиями пыток лишь укрепил решимость никогда сюда не вернуться и отыскать истинного убийцу. Теперь это дело жизни. Моей жизни.

Глава 6

Прежде мне не доводилось ночевать в тюремной камере и, надеюсь, больше не придется. Туда меня привели после допроса, заперли и оставили томиться в неизвестности. Чтобы поглумиться, привязали за ошейник. Он нестерпимо тер кожу, хотя создатели озаботились подбить его тканью. Увы, она истончилась от многократного использования.

Камеру освещало крошечное оконце под потолком. При всем желании не могла бы до него допрыгнуть, но подозревала, оно выходило на тротуар внутреннего двора. В полутьме смогла разглядеть подвешенную на цепях откидную койку. Больше заключенным ничего не полагалось, только уголок с удобствами, самыми простыми, в виде ведра. На пол брошена солома, хотя бы свежая.

Не знаю, сколько я просидела, уставившись в одну точку, когда сначала лязгнуло оконце в двери, а потом отворилась она сама, впустив надсмотрщика.

– Радуйся, мастер Рэс перед отъездом велел отковать.

Судя по тону, тюремщик поступка инквизитора не одобрял. Может, по причине неприязни к ведьмам, может, потому, что ему не хотелось сюда тащиться.

«А мастер Рэс-то на мягоньком спит, домой отбыл, – проснулся ехидный внутренний голос. – Ему и ужин подадут, и тапочки принесут. Благодетель!»

На мгновение мелькнула мысль, что если бы я согласилась приласкать Гордона, то могла бы ночевать с комфортом. Промелькнула и пропала. Наивная дурочка, он бы бесплатно воспользовался и отправил всю в ту же камеру. Мало ли на свете хорошеньких ведьм, ни одну за пару минут наслаждения не отпустили.

– Подь сюды! – поманил тюремщик.

От него пахло перегаром и жареным луком.

С опаской приблизилась, не зная, чего ожидать от столь сомнительного типа.

– Ишь ты, боится! – довольно пробурчал мужчина и порылся в необъятных карманах фартука. – Правильно боишься, Марино отродье!

Испугалась, он ударит, но нет, ругался благодушно. Тем не менее сжалась, когда его рука потянулась к шее, однако тюремщик не собирался душить. Он чем-то щелкнул, что-то открутил, и цепь холодной змеей плюхнулась на пол, едва не задев мои ноги.

– Готово! – доложил мужчина и грубо потрепал по щеке. – У, хорошая девка! Не хочешь ночку скоротать? Все не так тоскливо дыбы ждать.