Ледяная синева

Тихон плюхнулся на стул и обеими руками придвинул к себе тарелку-поднос из тончайшего самоуничтожающегося материала. Тем не менее достаточно прочного и термостойкого. Одно неудобство – с первых космических полетов и по сей день на борту звездолетов, даже самых фешенебельных и предназначенных для перевозки весьма состоятельной публики, категорически запрещены любые острые предметы. В том числе – вилки и китайские палочки. Так что яичницу пришлось наворачивать ложкой. Но разве ж это проблема? Как любил шутить отец: «Кто знает беду, тот колбасу без хлеба ест и маслом намазывает».

– Вкуснотища, – не забыл похвалить повара еще раз, как только проглотил первую порцию. – Сама-то чего не ешь?

– Да я уже перекусила… – отмахнулась девушка. – Лучше расскажи, как ремонт? Яхта сильно повреждена? И чем это нас так шарахнуло?

Тихон настаивать не стал. Мама тоже редко к столу садилась. Отшучивалась, что успевает поесть, пока пробу снимает. Это он уже потом, когда подрос, понял, что это одна из женских уловок, помогающих соблюдать диету, чтобы не растолстеть.

– По результатам ремонта не ко мне… Я лишь указания Гулливера выполнял. С него и спрос. Эй, главный мозг! Порадуй нас новостями. Скажи, хоть, где мы находимся. А то я что-то ничего знакомого не разглядел. Правда, у меня и времени особого не было к звездам приглядываться…

ИскИн ответил с секундной заминкой. Как сделал бы человек, пытаясь подобрать слова, чтобы смягчить неприятное известие.

– Я не смог установить наше местоположение. Ни один из астрономических объектов, находящихся в зоне видимости, не числится в Общем Звездном атласе. Я не могу идентифицировать ни одно созвездие… Это… другая Вселенная.

– Что? – охнула Аня. – Что ты сказал?

– Похоже, Гулливер, – поторопился вклиниться Тихон, – что тебя программировал двоечник. Нет и не может быть никакой другой Вселенной. Мы могли оказаться в до сих пор еще неисследованной области – это возможно. Но Вселенная все равно остается одной-единственной. Так что нечего пугать девушек. Подумаешь, проблема. Все равно, что в чужом огромном доме зайти в незнакомую квартиру. И что? Дом-то наш. Извинимся, выйдем в коридор и вернемся домой. Я прав?

Тихон нес чушь и понимал это, но ему очень хотелось отвлечь Аню. Вот только ИскИн не умел подыгрывать.

– Да. Да. Нет.

– Добавь еще «возможно», и получим самый исчерпывающий ответ, – хмыкнула Аня. Видимо, балагурство парня подействовало, включая врожденный скептицизм.

– Нельзя ли по пунктам? – Тихон с сожалением проглотил остатки яичницы и запил каким-то фруктово-овощным миксом. – Что «да» и что «нет»?

– «Да» – я ошибся в формулировке, – ровно ответил ИскИн. Чувство юмора у него по-прежнему не появилось. – Вселенная действительно не может быть иной. «Да» – мы можем уйти из незнакомой ее части. «Нет» – мы не сможем вернуться домой, поскольку без привязки к точке пространства, в которой сейчас находимся, неизвестно в какую сторону и на какое расстояние надо двигаться, чтобы попасть в известную нам область космоса.

– Подожди, подожди… Почему неизвестно? – Аня снова запаниковала. – Надо всего лишь развернуться на сто восемьдесят градусов. То есть туда, откуда мы прилетели.

– Это правило применимо только для статических трехмерных систем…

– Помолчи, – остановил Гулливера Тихон. – Я сам объясню. А ты пока проверь еще раз. Может, упустил что-то?

Подозревать кибернетическое устройство, пусть и саморазвивающееся, в неточности – из разряда анекдотов, но надо было как-то его занять. А повторный анализ данных самое лучшее, что Тихону пришло в голову. Тем не менее Гулливер умолк, и можно заняться ликбезом Ани.

– Понимаешь…

Школьная программа для девушек существенно отличалась набором предметов, которые изучали парни. Особенно в техническом плане. Нет, Империя не насаждала разделения по половому признаку, но в течение веков как-то само собою сложилась тенденция, по которой лишь небольшая часть, меньше десяти процентов, девушек занимались в технологических классах, а парней – штудировало гуманитарно-художественные науки. Общий курс базовых знаний, до седьмого класса, конечно же был одинаков, вот только требовали учителя по-разному. Те же физики-математики и астрономы не давали спуску парням и снисходительно относились к «плавающим» ученицам. И наоборот… Написанное с полудюжиной ошибок изложение ученика вполне могло получить отметку «хорошо», а девушке такую же оценку ставили за единственную пропущенную запятую.

Так что Тихону пришлось хорошо потрудиться, помогая себе жестами и сторонними предметами, наглядно демонстрируя, как во Вселенной все движется с огромными скоростями, по различным траекториям, чтобы объяснить Ане, почему не имея исходных координат, невозможно даже приблизительно рассчитать обратный путь. И каким образом то направление, которое всего лишь пару часов тому назад условно было «направлением откуда мы прилетели», сейчас может стать, по отношению к местоположению Эдема каким угодно и уж точно другим.

– И что же нам теперь делать?