Ледяная синева

Тихон плюхнулся на стул и обеими руками придвинул к себе тарелку-поднос из тончайшего самоуничтожающегося материала. Тем не менее достаточно прочного и термостойкого. Одно неудобство — с первых космических полетов и по сей день, на борту звездолетов, даже самых фешенебельных и предназначенных для перевозки весьма состоятельной публики, категорически запрещены любые острые предметы. В том числе — вилки и китайские палочки. Так что яичницу пришлось наворачивать ложкой. Но разве ж это проблема? Как любил шутить отец: «Кто знает беду, тот колбасу без хлеба ест и маслом намазывает».

— Вкуснотища, — не забыл похвалить повара еще раз, как только проглотил первую порцию.  — Сама-то чего не ешь?

— Да я уже перекусила… — отмахнулась девушка. — Лучше расскажи, как ремонт? Яхта сильно повреждена? И чем это нас так шарахнуло?

Тихон настаивать не стал. Мама тоже редко к столу садилась. Отшучивалась, что успевает поесть, пока пробу снимает. Это он уже потом, когда подрос, понял, что это одна из женских уловок, помогающих соблюдать диету, чтобы не растолстеть. 

— По результатам ремонта, не ко мне… Я лишь указания Гулливера выполнял. С него и спрос. Эй, главный мозг! Порадуй нас новостями. Скажи, хоть, где мы находимся. А то я что-то ничего знакомого не разглядел. Правда, у меня и времени особенного не было к звездам приглядываться…

ИскИн ответил с секундной заминкой. Как сделал бы человек, пытаясь подобрать слова, чтобы смягчить неприятное известие.

— Я не смог установить наше местоположение. Ни один из астрономических объектов находящихся в зоне видимости, не числится в Общем Звездном атласе. Я не могу идентифицировать ни одно созвездие… Это… другая Вселенная.

— Что? — охнула Аня. — Что ты сказал?

— Похоже, Гулливер, — поторопился вклиниться Тихон, — что тебя программировал двоечник. Нет и не может быть никакой другой Вселенной. Мы могли оказаться в до сих пор еще неисследованной области — это возможно. Но Вселенная все равно остается одной-единственной. Так что нечего пугать девушек. Подумаешь, проблема. Все равно, что в чужом огромном доме зайти в незнакомую квартиру. И что? Дом то наш. Извинимся, выйдем в коридор и вернемся домой. Я прав?

Тихон нес чушь и понимал это, но ему очень хотелось отвлечь Аню. Вот только ИскИн не умел подыгрывать.

— Да. Да. Нет.

— Добавь еще «возможно» и получим самый исчерпывающий ответ, — хмыкнула Аня. Видимо, балагурство парня подействовало, включая врожденный скептицизм.

— Нельзя ли по пунктам? — Тихон с сожалением проглотил остатки яичницы и запил каким-то фруктово-овощным миксом. — Что «да» и что «нет»?

— «Да» — я ошибся в формулировке, — ровно ответил ИскИн. Чувство юмора у него по-прежнему не появилось. — Вселенная действительно не может быть иной. «Да» — мы можем уйти из незнакомой ее части. «Нет» — мы не сможем вернуться домой, поскольку без привязки к точке пространства, в которой сейчас находимся, неизвестно в какую сторону и на какое расстояние надо двигаться, чтобы попасть в известную нам область Космоса.

— Подожди, подожди… Почему неизвестно? — Аня снова запаниковала. — Надо всего лишь развернуться на сто восемьдесят градусов. То есть, туда, откуда мы прилетели.

— Это правило применимо только для статических трехмерных систем…

— Помолчи, — остановил Гулливера Тихон. — Я сам объясню. А ты, пока, проверь еще раз. Может, упустил что-то?

Подозревать кибернетическое устройство, пусть и саморазвивающееся в неточности — из разряда анекдотов, но надо было как-то его занять. А повторный анализ данных, самое лучшее, что Тихону пришло в голову. Тем не менее, Гулливер умолк, и можно заняться ликбезом Ани.

— Понимаешь…

Школьная программа для девушек существенно отличалась набором предметов, которые изучали парни. Особенно, в техническом плане. Нет, Империя не насаждала разделения по половому признаку, но в течении веков как-то само собою сложилась тенденция, по которой лишь небольшая часть, меньше десяти процентов девушек занимались в технологических классах, а парней — штудировало гуманитарно-художественные науки. Общий курс базовых знаний, до седьмого класса, конечно же был одинаков, вот только требовали учителя по-разному. Те же физики-математики и астрономы не давали спуску парням и снисходительно относились к «плавающим» ученицам. И наоборот… Написанное с полудюжиной ошибок изложение ученика вполне могло получить отметку «хорошо», а девушке такую же оценку ставили за единственную пропущенную запятую.

Так что Тихону пришлось хорошо потрудиться, помогая себе жестами и сторонними предметами, наглядно демонстрируя, как во Вселенной все движется с огромными скоростями, по различным траекториям, чтобы объяснить Ане, почему не имея исходных координат невозможно даже приблизительно рассчитать обратный путь. И каким образом то направление, которое всего лишь пару часов тому, условно было «направлением откуда мы прилетели», сейчас может стать, по отношению к местоположению Эдема, каким угодно и уж точно другим.         

— И что же нам теперь делать?