Ледяная страна

Завтра утром нужно будет снова рано вставать. Из-за политических беспорядков лекции сегодня отменили, но завтра снова всё пойдёт по нормальному руслу, ну, не совсем.

Адам хотел осуществить свои намерения и объявить всему миру о том, что мы пара, а я всё ещё не знала, действительно ли должна это приветствовать. Может быть я смогу убедить его отложить ещё ненадолго это публичное признание.

В этот момент я услышала тихий шелест в саду.

- Не пугайся,- тихо прошептал тоненький голосок.

- Дульса? - удивленно спросила я.

- Да, - робко ответила она, словно извиняясь за свое появление.

- Я рада, что ты здесь, - сказала я. - Садись рядом со мной! - я ещё хотела спросить, как она себя чувствует, но почему-то вопрос застрял в горле. Как же ей себя чувствовать? Два дня назад она потеряла сестру.

- Дома сейчас просто невыносимо. Я рада, что завтра в Теннебоде снова начнутся лекции. Скорее всего, я вообще перееду в Акканку.

- Что случилось? - спросила я.

- Моей маме нехорошо, она убита горем. Всё ещё намного хуже, чем обычно. Отец и я решили сегодня, что дадим ей клубневые ягоды. Иначе она не вынесет больше ни дня. Мы боимся, что она совершит самоубийство, - Дульса положила подбородок на колени. - Твоя бабушка сейчас как раз у нас и всё подготавливает.

- Мм, - ответила я.

Я не знала, как на это смотреть, приветствовать или нет, ведь я не могла судить, насколько действительно плохо чувствует себя мать Дульсы.

- Собственно, почему Сесилия никогда не разговаривала? - спросила я, после того, как мы какое-то время сидели молча.

Дульса сжала губы, уставившись в мерцающее пламя небольшого костра перед нами.

- Мы были не просто двойняшками, Сельма, - в конце концов тихо сказала она, когда я уже думала, что она не ответит.

- Я знаю, вы были магической парой, - осторожно произнесла я.

- Я не это имею ввиду. Мы были тройняшками.

Это слово какое-то время висело между нами, пока до меня дошло.

- Тройняшками? - недоверчиво повторила я.

- Именно. У нас была сестра. Её звали Джулия. Её похитили Морлемы.

- Девушки ещё живы, - выдохнула я. - Бальтазар похитил их и держит в плену. Он стёр их воспоминания и использует в качестве рабов.

- Откуда ты это знаешь? - недоверчиво спросила она, и я не могла винить её за сомнения.

- Очень просто, он сам рассказал мне, - ответила я.

- Это значит, что Джулия ещё жива? - Дульса твёрдо посмотрела на меня, в её глазах пылал невероятно интенсивный огонь.

- Скорее всего, - ответила я. - Не важно, чего это будет стоить, Дульса. Я помогу тебе найти её. 

Я просто пообещала ей это, потому что думала, что смогу таким образом компенсировать потерю, которую перенесла Дульса.

- Всё не так просто, - к моему удивлению ответила Дульса.

- Я не понимаю, - растерянно ответила я.

- Ты и не сможешь, потому что ничего не знаешь о бремени нашей семьи. Наша сестра Джулия была не простым ребёнком, в ней было что-то плохое, даже если нельзя так думать и говорить. Она убивала животных ради забавы, не понимая, что в этом ужасного. Насколько я себя помню, она мучила Сесилию и меня и неоднократно причиняла нам боль во время игры. Скоро она поняла, что ей просто нужно сказать, что это случилось нечаянно, и моя мать её прощала. Тогда я ненавидела её за это, но теперь начинаю постепенно понимать, что матери ничего другого не оставалось. Ведь Джулия её дочь, точно так же, как Сесилия и я. Она не могла её ненавидеть, поэтому всегда прощала. С каждым годом становилось всё хуже, а её злые поступки всё более нелепыми. Мы не могли спокойно спать, потому что всегда боялись, что она придёт ночью в нашу комнату и подожжёт нам волосы. Незадолго до нашего шестнадцатилетия её похитили Морлемы. Для меня это было освобождением, но мама и Сесилия не смогли с этим справиться. Моя мама впала в депрессию и утянула за собой Сесилию. Однажды она поведала мне, как сильно ей стыдно за то, что она радуется, что Джулия исчезла. С того дня Сесиля больше не разговаривала. Внезапно она стала намного ближе к матери, чем ко мне. В глубине души я думаю, что Сисилию мучило то же чувство вины, та же противоречивость чувств между радостью и стыдом. Она вместе с мамой замкнулась в себе, провалившись в депрессию, и спираль с каждой годовщиной, проходившей с исчезновения Джулии, опускалась для обоих всё ниже.

- Господи, - сказала я.

- Я знаю, - сказала Дульса. - Моя бабушка была единственная, кто говорил об этом вслух. Но с тех пор как она умерла, все стало намного, намного хуже.

- Мне очень жаль, - ответила я.

- Не нужно нас жалеть, ты же не виновата, никто не виноват.

- Будет лучше, если вы дадите матери клубневых ягод, чтобы она успокоилась.

В ее случае, наверное, действительно лучше просто все забыть.

- Да, - сказала Дульса, растягивая слова. - Я еще должна извиниться перед тобой.

- За что?

Я удивленно взглянула на нее.

- Это я подсунула вам гройзель-крыс в жилую башню.

- Ты?

Я в ужасе посмотрела на нее, вдруг вспомнив все неприятности со Скарой, всеобщее волнение и страх, что за нами следит палата сенаторов.