Ледяная свадьба

И стала Анна у большой бочки с вином оделять каждого подошедшего офицера чашею вина. Они угощение принимали и руку императрицы целовали…

***

Андрей Хрущев стоял вдалеке от императрицы рядом с архитектором Еропкиным.

– Наш Артемий при самой императрице! Даже впереди Остермана.

– Входит в большой фавор. Может и выйдет из этого что-то. Не зря мои строители Ледяной дворец строили. Получился такой, что загляденье прямо. Будут помнить Еропкина.

– Скоро показывать его царице станут?

– Скоро. Вот последние скульптуры установим, разные мелочи завершим и все.

– Сегодня во дворце вечером торжественный прием. Государыня станет генералов награждать.

– Мне приглашение Артемий дал. А ты будешь ли во дворце?

– Буду. И мне приглашение Петрович выхлопотал….

***

Недалеко от Хрущова и Еропкина находился незаметный и вездесущий Лейба Либман. Он не пропустил ни слова из сказанного этими господами.

«В фавор мечтает войти Волынский в небывалый, – про себя думал Либман. – Он на место Бирона подле императрицы метит. И широко шагает этот русский ворюга. А после свадьбы в Ледяном дворце его положение может лишь упрочиться. Ведь Анне нужен регент, что положение Анны Леопольдовны укрепить сможет. А, если подумать, то лучше Волынского и не сыскать. А возвышение Волынского сие смерть для меня и еще для многих, кто у подножия трона ныне обретаются».

Либман понимал, что ему есть про что подумать…

***

Пьетро Мира высматривал среди толпы женщин Марию Дорио. И нашел её. На Марии была великолепная беличья шубка с серебряным позументом, и кокетливая шапочка, отороченная мехом черно-бурой лисы (в галерее было холодно). И рядом с ней, как всегда, стоял с гордым видом капельмейстер итальянской капеллы сеньор Франческо Арайя.

– Высмотрел свою милую? – спросил кто-то за спиной у Педрилло.

Пьетро обернулся и увидел рядом улыбавшуюся физиономию Кульковского.

– Ты снова здесь?

– А где мне быть? Коли я желаю тебе услугу оказать.

– Мне? – не понял Кульковского Мира.

– Ну не токмо тебе, но и твоему господину герцогу.

– А отчего ты такое время для своей услуги выбрал? Али во дворце ты меня не видишь? Вчера только виделись вечером.

– При дворе слишком много ушей и глаз. И они все слушают и все высматривают. Так вот слушай меня, Адамка, повторять не стану. Видишь нашего фельдмаршала, что от гордости так и раздувается?

– Которого из фельдмаршалов?

– Миниха естественно. Он ведь себя главной фигурой здесь мнит. И я могу тебе сказать, что ему от матушки-государыни просить угодно будет. Ведь императрица обещала его наградить, как он того попросит за взятие Хотина.

– И что же он попросит? Голову Бирона? – усмехнулся Пьетро.

– Корону герцога Украины.

– Но там разве есть герцоги?

– Миних желает быть первым. Передай это своему господину, Адамка. Пусть он знает, что Кульковский многое может для него разузнать. …

***

Бирон сказал Анне о намерении Миниха, сделать его герцогом. Императрица тому только рассмеялась. Немцу Миниху стать герцогом Украины?

– Дак в Малороссии и своего гетмана малороссы не слушают. А кто его там почитать станет? Он желает стать герцогом без герцогства?

– Ему нужна не корона Украины, Анхен, – сказал Бирон. – Ему нужно именоваться владетельным герцогом. Тогда он может претендовать на регентство. Ведь он не русский. И регентом может стать, будучи приближен к особам владетельным.

– Российской империи регентом? – спросила Анна уже сурово. – Но я еще жива, Эрнест!

– Но многие уже делят власть, Анхен. Многие считают, что не столь долговечна ты, государыня.

– Многие это кто?

– Миних жаждет власти при Анне Леопольдовне. И Волынский также!

– Снова ты про Волынского, Эрнест! И Остерман постоянно мне про него гадости говорит. Ты за драку в твоей приемной на него столь обижен?

– Я ему доверял, и я ему много раз помогал! Когда его судили за воровство, я за него перед тобой слово замолвил. Кто протолкнул его в кабинет-министры? Я! Либман мне сколь раз говорил, что Волынский вор, негодяй и предатель! Я ему не верил. Либман говорил, что Волынский рвется к власти. Я не верил! Но нынче вижу – прав был мой банкир Лейба.

– Эрнест, Волынский крут и горяч. То мне ведомо. Но он мне служит верно! А сколь мало преданных людей сам знаешь!

– Но он против меня пошел, Анхен! Или я более тебе не друг?

– Эрнест! Прекрати!

– Но он в моей приемной избил персону в России не последнюю. Не слугу и не холопа наказал он, а члена императорской Академии наук. И в присутствии слуг моих и просителей, что ко мне пришли за защитой и справедливостью. Хороша справедливость! И своих извинений он мне не принес!

– Но я сама его за Тредиаковского простила. Сей пиит слишком зарвался, и милостей моих не ценил.

– Но, Анхен…

– Нет, Энест! Хватит, не то я рассержусь! Ты лучше последний анекдот про шута Адамку послушай.

***

Год 1740, январь, 20-го дня. Санкт-Петербург.

Большой прием у государыни императрицы.