Ледяная царевна и другие зимние истории (сборник)

– Нет, в колодец. – С видимой неохотой Даша села. – Прямо как утром во сне… летела, летела, летела… и упала на снег.

– Даша, ты лежишь в грязи. – Обеспокоенная Маша подсунула свою нетерпеливую варежку ей прямо под нос, и та неохотно приняла помощь – встала с земли. – Наверное, у тебя голова закружилась. Ты не замерзла?

– Замерзла… или нет?.. Черт… голова… – У Чуб потемнело в глазах, но это быстро прошло.

– Идем, – встревоженно сказала Маша, – магазин уже закрывается.

* * *

Окончательно Землепотрясная пришла в себя только в Башне Киевиц на Ярославовом валу, 1.

Она почивала на диване под клетчатым пледом, под боком уютно мурчала любимая рыжая котейка Изида Пуфик. Чуб приоткрыла глаза и сразу вспомнила, как головокружение вернулось, ноги подкосились, Маша все переживала, что подруга испачкала шубку, а потом исхитрилась воскресить ее белизну – отличное ведьмацкое свойство, и в химчистку больше ходить не надо. Ну надо же было так глупо упасть и удариться затылком о стенки колодца, ей аж показалось…

Над ее головой высился поднебесный потолок Башни. Почти прямо под ним по верхней полке книжного шкафа с видом сурового ревизора шла белая кошка – точно проверяла, все ли книги стоят на месте, и не вступил ли альбом Васнецова во внебрачную связь с магией Папюса, не сбежала ли непокорная Марко Вовчок на полку к Писареву?.. Пахло медовыми пряниками, рождественским воском и летней травой.

Чуб подвинула недовольно заворчавшую Пуфик и села, хоть вставать не хотелось: и так хорошо.

В высоком мраморном камине горел огонь, Маша как раз пристраивала рядом пшеничный сноп-дидух… И выпущенные на свободу рыжие волосы младшей из Киевиц казались сейчас наполненными настоящим огнем, и бледное готическое лицо ее, заключенное между пламенем волос и зеленью длинного шелкового платья, стало прекрасным, как картины эпохи Возрождения, и движения были такими осторожными, будто она смертельно боялась обронить хоть одно зерно, сломать хоть колосок дидуха, именуемого ею символом рода.

А в центре Башни, словно в новогоднем рекламном ролике, стояла высокая елка, ее ветви были щедро усеяны мерцающим искусственным снегом, покрыты «дождиком», на макушке сидел златокрылый ангел, а чуть ниже, прямо под ним, разместились две ведьмы: одна на метле и с мешком, вторая – страхолюдная бабка-ежка…

Чуб поморгала глазами, дивясь такому соседству, хоть средней из Трех Киевиц, отвечающих за равновесие между светом и тьмой в Городе, бывшем одновременно Столицей ведьм и Столицей веры, давно следовало перестать дивиться чему бы то ни было.

– Стесняюсь спросить, ты из политкорректности ангела с ведьмами рядом повесила? – весело поинтересовалась Землепотрясная у Катерины Михайловны.

– Можно и так сказать. – Дображанская поправляла столовые приборы на накрытом красной скатертью новогоднем столе. – Я елочные игрушки из разных стран собираю. Это ведьма Бефана – в Италии она прилетает к детям с подарками вместо Деда Мороза. Чешская святочная ведьма Перхта. Черт Крампус. Рядом – козел, символ рождества из Швеции…

– Ведьмы, черт и козел – полный шабаш! Какая прикольная ведьмацкая елочка. А разве мы не должны ее как-то ритуально украсить? Раз уж мы совершаем один из Великих ритуалов года… Хоть это тоже прикол! Кто б знал, что это супервеликий ритуал – дружно позвать Деда Мороза.

– Ритуальные елки украшают на вторую и третью ночь Кратуна. – Катя отошла от стола, сняла передник, разгладила узкое черное платье, став похожей то ли на итальянскую ведьму Бефану, то ли на чрезмерно прекрасную итальянскую отравительницу времен Цезаря Борджиа: – Осторожнее, кстати, не пни коробку, там ведьмины шарики…

– Эти? – Чуб немедленно полезла в помянутый короб рядом с диваном и обнаружила в нем обычные разноцветные елочные шары. – Смеешься?

– Заговаривать стеклянные шары – древнейший магический ритуал, – раздался мелодичный поучающий голос свыше, принадлежавший белой кошке Белладонне, бывшей по совместительству их домашней энциклопедией по ведоводству. – Следует дунуть вовнутрь, наполнив шар своим желанием, и повесить на елку…

– Но не сейчас. Сейчас их трогать нельзя, – строго предупредила Катерина. – Ты помнишь, что наш ритуал – это очень серьезно?

– Что серьезно? Новый год серьезно отпраздновать? – Землепотрясная демонстративно закатила глаза.

– В три ночи Тьмы, – вновь подала глас Белладонна, по-прежнему возлежащая на одной из верхних полок книжных шкафов, – можно изменить даже то, что изменить невозможно. Потому все киевские ведьмы покидают на Тьму Город, дабы ненароком – ни по вине рока, ни словом, ни делом не нарушить изменения, которые соблаговолит внести Киевица…

– И какие невозможные изменения мы можем внести? – заинтересовалась Даша.

– Речь идет о хорошей погоде, – пояснила Дображанская.

– А у природы нет плохой погоды, – схохмила Чуб. – Вечно вы напускаете суперсерьез на пустом месте!