Ледяное озеро

Амбал избивал его методически. Пеншо корчился от каждого удара и теперь стонал непрерывно, рот был полон крови, кровь текла из носа, от дикой боли в паху он снова закричал, пытаясь выплюнуть изо рта кровь, и тогда его подняли с пола и бросили об стену, а когда он свалился на пол, опять подняли и снова со страшной силой ударили об стену. Его телом ломали мебель, кровь теперь слепила его, заливая глаза, и в какой-то момент его кинули на диван.

– Сядь, – распорядился чей-то голос.

Пеншо застонал и сложил руки на груди, как будто хотел собраться и сосредоточиться на дыхании.

Потом попытался хоть что-то разглядеть сквозь кровь, заливавшую ему глаза.

Обращенные к нему лица трех бандитов были скрыты натянутыми на голову нейлоновыми чулками.

– Сержант Пеншо, – надевая кожаные перчатки, обратился к нему тот, который звонил в дверь, – зовите меня Жак. Я откликаюсь на это имя, если ко мне вежливо обращаться.

– Что вам надо, Жак? – спросил Пеншо таким слабым голосом, что его почти не было слышно. Каждый вдох отдавался в груди нестерпимой болью. От ударов у него, наверное, сломалось ребро, и теперь он был почти без сознания от боли. Он заметил, что на пальцы одного костолома был надет массивный кастет, с которого капала кровь. Его кровь.

– Скажите мне, зачем вы убили моего хорошего приятеля Эндрю Стетлера?

– Я этого не делал.

Ответ оказался неверным. Серия ударов перекинула его через диван, он снова упал на пол, где его били и топтали ногами, а полицейский только пытался прикрыть глаза согнутыми руками и подтянуть колени к груди, чтобы защитить низ живота. Пеншо сплевывал кровь и проваливался в беспамятство, где было спасение от страшных ударов тяжелыми ботинками, а когда все кончилось, попытался куда-нибудь отползти, но не мог пошевелиться, только сгибался от невыносимой боли и слабо стонал.

Мучители опять подняли его с пола, как будто он ничего не весил, и снова бросили его на диван спиной к подлокотнику.

Теперь он видел лишь одним глазом и почти не мог дышать от нестихающей острой боли в груди.

– Как вам не стыдно, – с издевкой сказал Жак. – Я надеялся, что мы с вами поладим. Вы ведь профессионал, и я профессионал, поэтому мне казалось, мы сможем профессионально решить наши проблемы. В некотором смысле. Вы понимаете, что я имею в виду? Если вы убили Энди Стетлера, так и скажите. Я бы хотел обсудить с вами этот вопрос, выяснить, что произошло. Только не надо мне вешать лапшу на уши, сержант. Это все, о чем я вас сейчас прошу.

Пеншо с трудом полулежал, опираясь на диванную подушку. Он пытался взглянуть на своего мучителя, но не мог поднять голову. А когда ему это удалось, лишь скользнул одним зрячим глазом по нейлоновому чулку на голове.

– Поэтому я вас снова спрашиваю: за что вы прикончили Энди?

За честный ответ он снова получит по первое число. В том состоянии, в котором он находился, его так и подмывало соврать, признаться в несовершенном преступлении. Ему хотелось верить, что его били потому, что не были уверены в полученной информации и хотели ее подтвердить. Если ему надо было убедить судью этого судилища в своей невиновности, судья должен был подвергнуть его таким бесчеловечным пыткам.

– Я этого не делал, – сказал он.

Огромный головорез приподнял его одной рукой, а другой нанес ему несколько сильных ударов в живот. С каждым ударом из груди Пеншо выходили остатки воздуха, изо рта шла слюна, все его тело содрогалось, он громко стонал. Полицейский упал на колени, бандит ударил его в лицо. Он услышал, как сломался нос, почувствовал, как были выбиты передние зубы и треснула челюсть. Удар был нанесен с такой силой, что он взлетел в воздух и упал на пол.

Его снова подняли, но теперь от боли, пережитого шока и горя в нем вскипела ярость. Его снова посадили на диван у подлокотника, он из последних сил старался не свалиться на пол.

– Мой человек будет вас бить до тех пор, пока вы не научитесь говорить правду. Я знаю, вы считаете себя приятелем Камиллы Шокет, я знаю, что вы ревновали ее к Энди, который одновременно с вами крутил с ней любовь, я знаю, что вы его убили из-за вашей дурацкой ревности. А теперь, сержант, постарайтесь поднять голову и посмотреть мне в глаза!

От страха Пеншо сделал, что ему было сказано.

– Вы хотите, чтобы я снял с лица чулок? Я вас прямо и честно спрашиваю: вы хотите, чтобы я снял чулок?

Полицейский знал, что он имеет в виду.

– Нет, – пробормотал он.

– Это первая разумная вещь, которую вы сказали с тех пор, как я к вам пришел. За это вас бить никто не будет. Видите, как надо делать дела? Если вы будете поступать разумно, мы оставим вас в покое. Мы выслушаем то, что вы нам расскажете. Если вы будете вести себя как идиот и зря тратить мое время, тогда уж не взыщите – мои люди продолжат заниматься с вами своим делом. Вам ясно?