Ледяное озеро

– Грустную историю ты мне рассказала.

– Тебя в сон не клонит, Вендел?

– Да, пожалуй… я…

Снотворное уже начало действовать. Камилла взбила подушки и хорошенько укутала его одеялом. Потом нежно чмокнула больного в щеку. Он закрыл глаза.

– Поспи немного, Вендел. Тебе надо отдохнуть. Это пойдет тебе на пользу. Вот так, теперь все хорошо, провожать меня не надо, я сама найду дорогу.

Сколько же вокруг страданий человеческих, сколько неизлечимо больных людей! Она немного завидовала Венделу, что он мог поспать днем, а то, что он заснул от снотворного, было совсем не важно. Ей самой почти не удавалось поспать с самого приезда в Нью-Йорк.

И в эту ночь ей не довелось как следует выспаться. Ее разбудил телефонный звонок, кто-то сказал в трубку, что Вендел скончался.

– Ох, нет, нет, только не это. Он был таким замечательным человеком…

Звонивший был из той же когорты, он был их пациентом.

– Но это еще не самая плохая новость, – продолжил он.

– Что? Что еще стряслось?

– Его смерть не была естественной.

– Что ты хочешь этим сказать? Он умер от СПИДа.

– Он задохнулся. Его задушили. Задушили собственной подушкой, так сказали полицейские.

– О Господи, нет! Не может быть.

– Тот, кто это сделал, сшил ему губы.

– Что? Что ты сказал? Повтори еще раз!

– Ему ниткой сшили губы. Лицо его было покрыто слоем косметики, на щеки небрежно наложили румяна. Губы накрасили помадой, а веки – серебряными тенями. А губы сшили. Кто же такое мог сотворить?

Больше в ту ночь Камилла заснуть не могла, в животе не проходили спазмы. На рассвете она уже не пыталась заснуть и заказала себе кофе в номер. Следующий день у нее тоже должен быть тяжелым – ее ждали многочисленные пациенты. И все они будут говорить о Венделе. Они, наверное, тоже все будут до смерти напуганы и расстроены. Как же ей не хотелось в тот день ничего делать!

На следующий день, четверг, 20 января 1999 г.

После Филадельфии с Люком стало что-то твориться. В Ньюарке у него поднялась температура, его все время клонило в сон, все его злило, и отметины у него на теле были такие, как будто его подвергли серьезной химической обработке. Холодным солнечным утром, когда они уезжали из Филадельфии, он отказался от завтрака, и Люси все время надо было за ним следить, чтобы он не заснул за рулем.

Когда он отказался еще и от обеда, Люси просто вышла из себя. Он показал ей язвы, выступившие на правой ноге, и две свежие отметины на спине.

– Я себя что-то паршиво чувствую, – сказал он девушке, сетуя на лекарства, которые она ему дала. Видимо, они предназначались не для него.

– Все надо делать по программе, Люк. Без этих средств тебе было бы еще хуже.

– Тело мое отказывается в это верить, хоть умом я тебя понимаю. Но мозги у меня всегда работали не лучшим образом.

После обеда Люк остановил машину на ближайшей стоянке грузовиков, и за руль пересела Люси. Какое-то время ее спутнику было стыдно, но вскоре он заснул. Заехав на заправку, Люси предложила ему перейти в кузов, где было светлее и просторнее, а кроме того, можно было вытянуть ноги на узкой кровати.

– Не знаю, – с сомнением сказал Люк.

– Что ты не знаешь?

– Не знаю, хватит ли у меня на это сил.

– Я тебе помогу.

Он всем весом облокотился на ее плечо, и они медленно обошли грузовик. Люси пришлось использовать гидравлический подъемник, чтобы подняться в лабораторию, и там она помогла ему добраться до вытянутой вдоль борта койки. Убедившись в том, что вентиляция работает, Люси решила привязать его электрическим проводом, чтобы он не свалился с кровати. Люк уже совсем засыпал. Она пропустила ему провод как ремень через петли на брюках и надежно закрепила его на койке. Потом вышла из машины, заперла дверцу кузова, поднялась в кабину и поехала дальше.

Неподалеку от Балтимора, припарковавшись на стоянке придорожного мотеля, она с трудом разбудила превратившегося в полную развалину Люка Сегина и поставила его на ноги. К сожалению, их номера располагались на втором этаже, но Люк собрался с силами и с ее помощью поднялся по ступеням. В номере она сразу уложила его в постель. Люку очень хотелось посмотреть телевизор, хотя что именно – его не волновало. После недолгих уговоров он согласился съесть тарелку горячего супа, который она тут же приготовила, налив кипятка в банку с овощной смесью, и Люк неспешно его умял. Казалось, он пошел на поправку.

Девушка немного пришла в себя, перекусила на скорую руку и принесла Люку набор его лекарств на ночь. Увидев их, он резко дернулся, откинувшись назад на подушке. Было видно, как ноги его задергались под одеялом.

– Ну, Люк, давай, – попыталась она его подбодрить.

– Для других это, может быть, и хорошо. Но на меня они плохо действуют.

– Ты простудился. Только и всего. А лекарства здесь ни при чем. Так что будь хорошим большим мальчиком.