Ледяное сердце

Но как только она столкнулась с поглощающей силой его страсти, ожидание прорвалось сквозь нее как штормовое предупреждение, сжимая каждую мышцу и зажигая каждый нерв мучительным предвкушением. С гортанным звуком, средним между грубым смехом и стоном, он опустил сильные руки ей на бедра, горячо и жадно сжимая ее в объятиях. Бешено атакуемая его жаждущими губами, Николь загорелась, почувствовав себя жертвой сокровенной памяти, которая смела все барьеры и превратила ее в податливую марионетку. И вдруг, когда, казалось, он добился своего, Пол отстранился от Николь и отошел к окну.

На секунду Николь вообще забыла, где находится. Ее тело болело от почти забытого чувственного желания, в котором не хотелось признаваться даже себе. Она ощутила набухшую тяжесть груди, болезненное чувство мучительной пустоты внутри себя и вздрогнула от сознания того, что Пол все еще может так возбуждающе действовать на нее.

— Разница между моим двоюродным братом и мной, — медленно выстраивал слова Пол, повернувшись, чтобы видеть ее, и сверкая глазами, — заключается в том, что я устыдился того, что произошло между нами.

— Устыдился? — в ужасе повторила Николь.

— Господи, что же еще? — переспросил Пол гневно. — А чего ты ожидала? Моя жена всего семь месяцев как умерла… а тебе было девятнадцать, и все твои уловки были так наивны. Неужели ты думаешь, что я мог гордиться такой победой? Подросток, дочь одного из самых преданных и доверенных слуг моего отца! И, что самое худшее, невинная!

3

Николь стояла с каменным лицом. Все здесь подчеркивало глубину пропасти, разделявшей ее с Полом.

С горьким чувством униженности она выскользнула из комнаты и направилась вниз, не зная даже, куда попадет в этом незнакомом доме. Оказавшись в прихожей, она зашла в комнату под лестницей и закрыла дверь.

Нет, у нее никогда не было шансов стать на равных с Полом, признала Николь с горечью. Их разделяло все — возраст, положение, опыт. Но хуже всего, что она встретила Пола в чуждом ей мире «Старого озера», то есть там, где воспринималась им, да и всеми другими, только как дочь слуги.

Так почему же он поцеловал ее? Чтобы унизить окончательно? Нанесенное ею оскорбление вызвало у него такую реакцию? Наверное, потому, что он от природы наделен повышенной сексуальностью. Предательская дрожь от воспоминаний пережитых мгновений охватила Николь, и лицо зарделось от стыда. Она ничем не могла оправдать своего поведения. Ее все еще тянуло к Полу. Но теперь это просто физическое увлечение, уговаривала она себя, пытаясь хоть этим объяснить случившееся, — всякие химические реакции и гормоны, но никаких чувств!

Стук в дверь вернул ее к действительности.

— Ники, открой!

Напоминание Пола о себе заставило Николь схватить полотенце и вытереть лицо, которое она тщательно вымыла холодной водой в слабой надежде прийти в себя.

Николь открыла дверь и спросила:

— Где Джим? — Она так внимательно разглядывала голубой шелковый галстук Пола, что, казалось, именно это занимало ее больше всего.

— Наверху с Анной. Послушай!

Она услышала радостный смех Джима, доносившийся с верхнего этажа. Кажется, ее сын неплохо проводит время.

— Я больше не желаю говорить о прошлом, — сказала Николь.

— Есть незаконченное дело. А я хочу его завершить, — парировал Пол.

Николь высоко вскинула голову, ее голубые глаза потемнели от напряжения.

— Все давно закончено. В свое время ты выразился прямо и просто: «Извини, Николь, я был пьян и нуждался в женщине», — сказала она с такой горечью, которую вовсе не собиралась вкладывать в эти слова.

— Я вовсе не то сказал.

— Но так оно вышло. — И, поскольку близкое присутствие Пола вызывало невыносимую боль воспоминаний, Николь скрестила руки на груди, инстинктивно защищаясь. — Никогда больше не прикасайся ко мне.

Пол снова бросил на нее взгляд. Теперь он был явно удовлетворен.

— Постоянство, с которым ты отвергаешь меня, требует объяснений.

Пол положил руку на ее плечо. Она увернулась. Он издал мягкий, успокаивающий звук.

— Мм. Ты дрожишь.

— Я тебя никогда не прощу за то, что ты привез меня сюда. Куда вообще нам теперь деваться? Я не собираюсь возвращаться в «Старое озеро», чтобы унижаться или «смириться». Что же остается делать?

Пол холодно посмотрел на ее горящее лицо.

— Насладиться моим гостеприимством, — спокойно сказал он и повернулся, собираясь, видимо, уходить.

— Но я не хочу принимать твое гостеприимство, Пол.

Помолчав, он ответил, не глядя на Николь:

— Через пять дней ты все осмыслишь и направишься в «Старое озеро». Если у тебя не хватает ума смириться, ты, без сомнения, испытаешь остроту языка Мартина, но это уж твое дело, а не мое.

Оставшись одна, Николь снова почувствовала себя страшно одинокой и брошенной. Она не хотела отправляться в замок Уэббера, но и здесь, в доме Пола, находиться опасно.

С тяжелым сердцем она поднялась наверх. Экономка провела ее в большую спальню, соединенную с еще одной комнатой, где теперь обосновался Джим. Анна предложила заказать что-нибудь на ужин и стала выяснять прямо-таки в пугающих подробностях, какие кушанья любит ее сын.