Ледяное сердце

— Значит, убийство имеет психологический подтекст в отличие от обычного уличного преступления.

— Пока трудно сказать, — ответил я. — Хорошо ли вы знали ее?

— Таких людей, как Эрна, обычно никто хорошо не знает. Я видела ее несколько раз.

— Здесь или в «Дав-хаус»?

— Один раз там, два раза здесь.

— Эрна возвращалась после того, как вас срочно вызвали в приют?

— Я дала ей свою визитную карточку, и меня очень удивило, что она сохранила ее.

Ханна Голд открыла историю болезни. Она содержала один лист. Я увидел, что там написано аккуратным мелким почерком: «Оба раза она появилась без приглашения. Первый — спустя две недели после того, как я осматривала ее в „Дав-хаус“. Трещины в заднем проходе снова начали кровоточить, и она жаловалась на боль. Это было вполне естественно, поскольку в „Дав-хаус“ я лишь поверхностно осмотрела ее. Тогда я могла только предполагать, что происходит внутри. Я настойчиво рекомендовала больной пройти серьезное обследование, обещала договориться в окружной поликлинике, чтобы это сделали бесплатно. Она отказалась. Тогда я дала ей мазь, успокаивающую боль, и анальгетик, а также напомнила об основных правилах гигиены, не оказывая на нее слишком сильного давления. Нужно знать, с кем имеешь дело».

— Понимаю, что вы имеете в виду. Я учился в Западном педиатрическом.

— В самом деле? Я училась в Окружном, но бывала и Западном педиатрическом. Вы знакомы с Рубеном Иглом?

— Хорошо знаю.

Мы вспомнили имена общих знакомых, названия мест и другие мелкие подробности. Голд нахмурилась.

— Когда я увидела Эрну второй раз, ситуация стала более тревожной. Это произошло ночью. Она вошла сюда, когда я заканчивала прием. Мои сотрудники уже разошлись. В это время открылась дверь, и я увидела Эрну. Она размахивала руками и была явно не в себе. Я заметила, что Эрна в панике. Она протянула ко мне руку. — Голд вздрогнула. — Ей хотелось коснуться меня и успокоиться. Кажется, я отшатнулась. Это была крупная женщина, и меня охватил рефлекторный страх. Она бросила на меня взгляд и рухнула на пол, заливаясь слезами. Я успокоила ее, подняла на ноги. У нее была мышечная ригидность, и она что-то бессвязно бормотала. Я не психиатр, поэтому не прибегла ни к торазину, ни к какому-либо другому сильнодействующему средству. Вызывать неотложную помощь не имело смысла — мне ничто не угрожало. В тот момент Эрна вызывала жалость, а не страх. — Голд закрыла историю болезни. — Я сделала ей внутримышечную инъекцию валиума и дала немного отвара из трав. Посидела с ней почти час. Наконец она успокоилась. Если бы не это, мне пришлось бы вызывать «скорую».

— Что, по-вашему, привело Эрну в такое состоянии?

— Она ничего не сказала мне. Успокоилась, извинилась за причиненное беспокойство и попросила отпустить ее.

— Что еще говорила Эрна?

— Она отвечала только «да» или «нет» на обычные вопросы. Но не упомянула ни о том, что привело ее ко мне, ни о состоянии своего здоровья. Мне хотелось провести медицинское освидетельствование Эрны, но она наотрез отказалась. Она продолжала извиняться, сознавая, что вела себя некорректно. Я посоветовала ей вернуться в «Дав-хаус». Эрна назвала это превосходной идеей.

Именно так и сказала: «Это превосходная идея, доктор Голд!» Эрна произнесла эти слова почти… весело. Она повеселела совершенно неожиданно. Но эта веселость была явно наигранной. Ее слова не вписывались в контекст ситуации.

— У сотрудников «Дав-хаус» создалось впечатление, что она получила хорошее образование.

Ханна Голд задумалась. — Или притворялась, что получила.

— Что вы имеете в виду?

— Разве вы не встречали больных психозом, которые это делали? Они выхватывают отдельные фразы и повторяют их, как умственно неполноценные дети. — Такое впечатление производила на вас и Эрна?

— Не утверждаю, что понимала ее. — Доктор Голд пожала плечами. — У вас есть предположения относительно того, кто довел ее до такого состояния?

— Кто-то, кому она доверяла. Тот, кто использовал ее.

— Сексуально?

— Вела ли она активную половую жизнь?

— Не в классическом смысле слова.

— Что вы хотите этим сказать?

— Осматривая ее, я обнаружила повреждения вагинальной области. У нее были лобковые вши и старые шрамы — фиброзные повреждения. Это характерно для бездомных людей. Но, осмотрев тазовую область, я не поверила своим глазам. Она была девственницей! Бездомных женщин используют самым безобразным образом. Эрна была крупной женщиной, но озверевший мужчина справился бы с ней. То, что Эрна никогда не имела половых сношений, поразительно. Возможно, гетеросексуальные отношения не интересовали ее партнера.

— Генитальная область имела повреждения, — сказал я. — Эрну не могли подвергнуть насилию без проникновения?

— Нет. Повреждения возникли из-за того, что Эрна не соблюдала правил гигиены. У нее не было ни рваных ран, ни каких-либо иных травм. И она не реагировала на то, что я осматриваю ее. Переносила осмотр стоически. Словно эта часть тела совсем ее не интересовала.

— В моменты просветления, когда Эрна выказывала интеллигентность, о чем она говорила?