Ледяное сердце

Но даже во сне её мучали кошмары. Всё время казалось, что за ней следят чьи-то глаза с красными зрачками и мелькнула мысль о том, что это может быть лаарское чудовище. Может, оно вот так же сидит где-то неподалёку в клетке, на цепи. И кто знает, а может быть, ночью оно бродит по подземельям?

На следующий день Дитамар не пришёл. В окно Кайя разглядела, как рано утром прискакал вестовой, стало шумно, кто-то ругался, гремели цепи, и вскоре из замка выдвинулся большой отряд, а за ним к обеду ещё один. Она прислушивалась к разговорам, но смогла понять только, что речь идёт о битве на Правом Роге. В замке шли какие-то приготовления, потому что по мосту туда-сюда сновали люди, обозы и конные, но кроме моста из окна ей ничего больше не было видно.

К вечеру в подземелье спустилась служанка, молчаливая худая женщина. Принесла немного еды и воду, разговаривать не стала, поставила всё и ушла, посмотрев на Кайю неодобрительно.

А ночью снова пришли крысы. И снова Кайя не спала почти до утра, отбивая одну атаку за другой. Сегодня они были уже наглее, видимо, понимали, что человек, сидящий в клетке, не опасен. А у неё не было даже палки или камня, единственное её оружие — ботинок, который она попеременно снимала то с левой, то с правой ноги, потому что в одном чулке нога быстро замерзала. И когда она совсем отчаялась, то сплела руну и мысленно позвала вчерашнюю гостью.

И кошка откликнулась на зов…

А на третий день пришёл Кудряш и отвёл её наверх, в тот самый зал, в котором с ней разговаривал Дитамар. При свете дня помещение показалось ей огромным — высокий сводчатый потолок подпирали ряды массивных колонн, более изящные колонны обрамляли по краям оконные проёмы в виде стрельчатых арок. Сквозь разноцветное стекло, забранное в витую металлическую решётку, на пол лился солнечный свет, рассыпаясь на зелёных гранитных плитах мозаикой всех цветов радуги. В проёмах между стен — красивые фрески с изображением прайдов, гербы и оружие, а в глубине — массивный длинный стол с рядами стульев. Во главе стола расположился большой стул князя — со спинкой, украшенной резьбой, в центре которой красовалось изображение ибекса. А над ним — витраж-роза изумительной красоты.

С другой стороны зала находился большой камин с надписью наверху: «Лишь камень твёрд». Огонь в нём ярко пылал, и Кайя встала поближе, впитывая драгоценное тепло.

Величие этого зала подавляло, и ей было не по себе. Даже главный Храм в Рокне в сравнении с этим местом был больше похож на комнату для слуг.

Дитамар развалился у камина в кресле, обитом красным бархатом, с гладкими полированными подлокотниками и деревянной подставкой для ног в виде кабана. Напротив него сидел незнакомый мужчина в берете с пером цапли и чёрной серьгой в ухе, одетый как обычный горец, только обе его руки были перебинтованы, и рядом стояла трость с набалдашником из обсидиана.

Кайе присесть не предложили. Да она и не хотела, предпочитая стоять подальше и разглядывать огонь.

— Ну, что, красавица, как тебе твои покои? — спросил Дитамар насмешливо.

Конечно, в Обители её и девочек иногда наказывали за провинность, и случалось ночевать в «нижней комнате», как называла её Настоятельница. Но там хотя бы не было крыс. Да и отправляли туда не просто так, а за дело. Поэтому сейчас вопрос Дитамара вызвал в душе Кайи волну гнева и злости. Она повернула голову и ответила, глядя ему прямо ему в лицо:

— Неплохо, милорд. Хотя странно, что такой красивый замок полон крыс.

Глаза Дитамара медленно налились янтарём. Видимо, ему не понравился её смелый тон. Или двусмысленность. Мало ли кого дерзкая пленница имела ввиду под крысами.

— Крысы, говоришь? — он оттолкнулся руками от подлокотников кресла, вскочил и подошёл к ней. — Раньше ты не была такой дерзкой, кахоле!

— Я не виновата в том, что вы проигрываете войну, милорд, — ответила она, чувствуя, как внутри всё ещё кипит гнев.

— Не виновата? — он усмехнулся.

— Я ничего плохого не сделала, милорд, — Кайя постаралась смягчить разговор, но вышло не очень.

Дитамар собирался сорвать на ком-то злость, и ей показалось, что сюда её позвали именно за этим. Побыть девочкой для битья.

— Пока не сделала, — он обошёл вокруг, рассматривая её грязное платье, — но твой отец… вы все одинаковы. Кахоле! То, что делает твой отец со своими псами… То, что он сделал бы, возьми его псы перевал и явись сюда! Только этого не будет. Ты должна понимать, кахоле, что живой отсюда ты не уйдёшь. Потому что до весны я сначала сам убью генерала, а потом и тебя!

— Мой отец защищает людей! — воскликнула Кайя, даже не понимая, почему на неё вдруг накатила такая волна ответной злости. — От вашего Зверя! Вы! Вы держите чудовище, которое убивает людей! Разрывает их на части! Чего же вы хотите?

Ноздри Дитамара раздувались от гнева, его глаза стали совсем жёлтыми, превратив зрачки в два чёрных лезвия.

— Чудовище? Да что ты знаешь о чудовищах, кахоле?! Хочешь, я расскажу тебе о чудовище? Видишь его? Видишь? — голос Дитамара вдруг стал вкрадчивым и тихим.

Он указал рукой на мужчину в кресле.

— А ты знаешь, кто он?