Луна повисла вниз головой на верёвке ближайшего фонаря, словно это была самая естественная вещь в мире. Хотя от Луны этого можно было ожидать.
– Довольно честно. Ты понял что-нибудь ещё из своей колыбельной?
– У меня не было возможности её обдумать. С тех пор как мы нашли последнюю подсказку, только и делали, что боролись за свои жизни, – ответил Эш.
– Ах, ты никогда ничего не добьёшься, если станешь ждать момента, когда не нужно будет бороться за жизнь вместе с нами! – рассмеялась Луна, но Эш был не в настроении шутить.
– Как думаешь, где сейчас твоя семья? – спросил он.
Эш не сказал Луне – вообще никому, – что Сколл, кажется, знал его родителей. Он всё ещё обдумывал информацию, прокручивая её в голове снова и снова, ковыряя её, как старую мозоль, и пытаясь понять свои чувства по этому поводу.
Эш задавался вопросом, не слишком ли хороши слова Сколла, чтобы быть правдой.
Луна пожала плечами, избегая взгляда Эша.
– Даже не знаю. Конвой всё время в пути. В конце путешествия я должна буду сама его найти – это тоже часть испытания.
– У тебя есть догадки?
– Возможно, они к югу от Авроры, рядом с Танцующими водами.
Танцующие воды. Эш мог только догадываться, что это такое.
Он надеялся прожить достаточно долго, чтобы увидеть все удивительные вещи, о которых узнал, присоединившись к команде «Ледяного сердца».
– Там гораздо теплее, чем здесь. Ну, по крайней мере, не так морозно, – продолжила Луна. – И охотиться хорошо. Меньше левиафанов. Но Конвой там долго не задержится – странствия у нас в крови. Моя мама – настоящий герой и искатель приключений, а папа и старшая сестра научили меня всему, что я знаю о навигации. Даже подарили его на мою десятую зиму. – Луна постучала пальцем по компасу, пристёгнутому к её запястью, и засияла от гордости.
– Ты по ним скучаешь? – тихо спросил Эш.
Луна вынырнула из своих радостных мыслей и решительно замотала головой:
– Конечно, нет, я же Странник! Мы не скучаем по людям – мы живём только ради приключений!
Но Эш ей не поверил.
– Знаешь, в том, чтобы скучать, нет ничего плохого. Я вот скучаю по своим родителям, хотя никогда по-настоящему их не знал.
Эшу показалось, что решительное лицо Луны на какое-то мгновение смягчилось.
Он впервые увидел девочку-следопыта такой уязвимой. Но это выражение исчезло прежде, чем Эш успел понять, показалось ему или нет.
– Эй, и давно ты висишь вниз головой? – пошутил он, пытаясь разрядить обстановку.
– Ого, я даже не знаю. Наверное, слишком давно. Меня даже немного мутит. – Луна высунула язык, подтверждая свои слова, и, перевернувшись на верёвках, уселась за стол. – Слушай, почему бы нам не опробовать твою новую дудку? Вряд ли это будет хуже, чем твоё пение, верно?
– Ты про окарину? Сыграть тебе песню? – сказал Эш, вдруг начиная нервничать. – Не знаю, стоит ли… наверное, нет.
– Сыграй песню! Сыграй песню! – начала скандировать Луна.
– Да, давай, парень, – вмешалась сидевшая напротив Йалла. – Или ты это сделаешь, или я начну петь, и, поверь, никому не стоит это слышать.
– Видишь, Эш? Публика требует! Играй! Играй! Играй! – настаивала Луна.
– Даже не знаю… – Эш почувствовал, как его лицо заливает жар. Но Луна продолжала использовать свой волшебный дар убеждения, повторяя одно и то же, и Эш почувствовал, что сдаётся. – Ладно, я попробую… Знаете… Я… я сочинил песню, – после короткого молчания признался Эш. – Про нашу команду. Она… она довольно глупая, и, эм, я закончил её только сегодня.
Эш глубоко вдохнул и, чтобы не передумать, поскорее запел:
– Это было чудесно, Эш, – мягко сказала Йалла, когда он замолчал. – Но песня ещё не закончена.
– Разве? – растерянно спросил Эш.
– Да. Там нет тебя и Тобу. Без вас, ребята, наша команда теперь неполная.