Ледяное сердце

– Пфф! – он усмехнулся. – Не стоит понимать это буквально, Кайя! Но… призраки прошлого… поверь, они там. И не нужно тревожить их покой, – ответил он тихо, а потом добавил уже громче, – и, разумеется, не стоит лазить по подоконникам! Как ты вообще до этого додумалась?

– Но вы же разрешили ходить по всему замку…

– Ходить – да! Но не влезать же на окна на такой высоте! Ты ведь могла упасть! Для чего, по-твоему, существуют ключи? И ты, кстати, прекрасно знаешь, где они лежат в этом доме – могла бы и сама взять!

– Хорошо, ми… джарт Эйгер. Я так и сделаю в следующий раз, – смутилась она и отвела взгляд.

– Я не удивлюсь, если в следующий раз мне придётся объяснять тебе, что не нужно прыгать с башни на башню!

А Кайя стояла и прятала улыбку. Это было забавно – он отчитывает её совсем, как Настоятельница в Обители! И от этого хотелось рассмеяться. Но всё-таки было немного страшно, ведь Эйгер непредсказуем, как восточный ветер, внезапно может начать кричать или разозлится.

– Хорошо ми… джарт Эйгер, я буду осторожна.

– Звучит, как издевательство, но посмотрим, – он встал и указал на дверь, – я еду в город, а ты поедешь со мной.

– С вами? – страх взметнулся откуда-то из глубин памяти.

Мостовая. Кричащая толпа. Обезумевшие лица…

«…убить гадину!».

– Да, со мной. Теперь, когда я уезжаю из замка дальше, чем на пару квардов, мне придётся брать тебя с собой. Я же объяснял вчера тебе про Белую ленту. Ты меня вообще слушала? И… никто тебя не тронет, не надо трястись, как осиновый лист. Зайдёшь в лавки, возьмёшь себе что-нибудь, пока я буду занят. Вчера началась осенняя ярмарка, там будет весело. А теперь пошли, лошади уже осёдланы.

Жаль, что придётся отложить визит к Хранителю, а ведь она надеялась, как можно скорее узнать историю Лааре и всю правду о Звере, если, конечно, мэтр Альд захочет её рассказать. Но выбора не было, придётся ехать.

Во дворе их ждали Ирта, Кудряш и Эрветт. Поздоровались с ней вежливо и церемонно.

Кайе досталась смирная гнедая кобыла, совсем маленькая по сравнению с огромным конём Эйгера. Ирта, подставив ей руки замком, помог взобраться в дамское седло. Хотя айяаррские женщины здесь повсюду ездили в мужских сёдлах, надевая странные широкие юбки-брюки со складками на поясе.

Интересно, чьё это седло? Что за женщина ездила в нём?

Седло было искусно сделанным и богато украшенным, хоть и не новым. И Кайя вдруг подумала, что этот замок больше похож на военный лагерь или казарму, ведь если не считать нескольких служанок, то в нём вообще нет женщин – ни экономки, ни родственниц Эйгера…

В нём все встают с первым петухами и ложатся, когда прозвонит колокол на башне, хозяин замка говорит приказами, и никто никогда не смеётся. Впрочем, идёт война. Но ей почему-то казалось, что дело совсем не в этом.

Эйгер выехал первым и пришпорил коня, Кайю пропустили следом, а тройка горцев замыкала их небольшой отряд. С того момента, как Дитамар тащил Кайю за своей лошадью на верёвке, прошло немного времени, но тогда она не успела разглядеть город, запомнила лишь свой страх и крики. А теперь она смотрела по сторонам, удивляясь симметричной архитектуре домов по обе стороны улицы, филигранной каменной кладке, величественным статуям, фонтанам и мостовым. Кое-что, правда, имело запущенный вид, но даже так город был удивительно красив. Залитый солнечным светом и украшенный золотом листвы, он её больше не пугал, наверное, ещё потому, что впереди ехал Эйгер, и она знала, что он не позволит никому из горожан причинить ей вред.

Народ кланялся, снимал шляпы и, прикладывая руку к сердцу, кричал «Яхо!». Слово, в котором у айяарров сплеталось приветствие, радость, любовь и уважение с пожеланиями здоровья. У айяарров всё так. В каждом слове – двойное дно и так много оттенков, что иногда по-человечески было очень сложно понять, что именно выражалось в этих словах. Но теперь она понимала, что через Источник, с которым они все связаны, этими тонкими невидимыми нитями, айяарры передают друг другу ещё и свои чувства. Поэтому любой айяарр знает, что за смысл был вложен в адресованные ему слова. И только людям со стороны кажется, что они немногословны, и что в их языке так много всего похожего.

На неё смотрели, скорее, с любопытством, чем со злостью. И это удивляло.

Что с ними произошло? Почему они так переменились?

– Они теперь чувствуют тебя, – сказал внезапно Эйгер, чуть осадив лошадь, – и ты им нравишься.

Но она ведь не спрашивала об этом! Он что же, и мысли её слышит? А как же стена, которую она всё время представляет? Может он её обманул?

Она посмотрела на Эйгера – под полями большой шляпы темнела маска, и волосы падали на плечи, накрытые огромным воротником плаща. Вот если бы она могла видеть его лицо, ей было бы понятней, когда он шутлив, а когда серьёзен, и что вообще он думает. Обманывает её или нет.