Гарза выпрямилась, расправила передник.
– Эфе уехал, – ответила она, опустив глаза, – но если желаете позавтракать, я вмиг накрою завтрак наверху.
Она махнула рукой горничным и те бросились к посуде, схватили подносы и принялись расставлять молочники и чашки.
– Я не… спасибо! Как уехал? Куда уехал? – вырвалось у Кайи само собой.
Гарза снова отвела глаза.
– Не знаю, ваша милость, вроде вверх по реке, посмотреть затор после грозы, а может, ещё что…
Кайя ощутила её ложь, как липкую паутину.
Зачем ей врать?
Но… он не мог уехать без неё! А как же Белая лента?
– И давно уехал?
– С рассветом вроде.
– А это далеко?
– Довольно далеко, едва ли вернётся к ночи. А вам лучше побыть у себя, не покидать комнаты. Сегодня большой праздник, полнолуние и может случаться всякое.
Но Кайя тут же забыла об этом, другая мысль не давала ей покоя.
И осознание того, что он мог её обмануть, полоснуло ножом по сердцу.
Завтрак накрыли быстро. Кайя сидела в обеденном зале, чувствуя себя необычно. Она впервые была тут одна. И если раньше она бы что угодно отдала, только бы не приходить сюда или побыть тут одной, то сейчас ей хотелось совсем обратного. Она смотрела на пустое кресло хозяина замка, на холодный камин за ним, на открытые шторы напротив, и ей почему-то было грустно, чего-то не хватало.
Как он мог уехать один? Не взял Ирту, Оорда, Эрветта? Эйгер никогда не ездит без своих айха́на – братьев, глав кланов. Может быть, он уехал с Дитамаром? Вдвоём? Но разве затор на реке такой важный повод?
После завтрака она спустилась во двор, остановилась на лестнице, спрятавшись за большой колонной. Внизу, на мощённой гладким булыжником площадке, Кудряш и ещё один горец, голые по пояс, исполняли боевой танец айяарров. У каждого в одной руке ярг, а в другой кхандга́р – легендарный айяаррский нож-коготь. Они кружили друг против друга, делая выпады, взлетая в воздух, то переворачиваясь, то кувыркаясь, а вокруг стояли остальные, подбадривая их одобрительными возгласами.
Кайя прошла во внутренний двор – конюший чистил седло, то, в котором ездит Эйгер, а потом увидела и его гнедого коня. Значит, Эйгер здесь. Значит, он не уехал.
Затем, что это Эйгер попросил её соврать. Он знал, что Кайя будет его искать, знал, что станет спрашивать, и поэтому попросил её соврать.
Это было больно. Осознавать, что он не хочет её видеть.
Расправила крылья, и тут же наткнулась на стену. Ту самую, которую рушила вчера. Только сегодня она была ещё больше.
Он не хочет, чтобы она его чувствовала. Он не хочет её видеть. И мысль эта была горькой.
Но ей хотелось. Необъяснимо и сильно. Увидеть. Услышать его голос. А главное – ощутить, что всё вчерашнее было не случайно, и что оно тоже имело для него значение.
Она побродила по замку и вернулась к себе в комнату. Посидела на кровати, ощущая внутри какую-то пустоту. Завтра ей нужно будет встретиться с Дарри. Ей нужно узнать, как разорвать Белую ленту и спланировать побег.
События вчерашней ночи заставили забыть обо всём, даже о побеге.
Отец. Королева, договорившаяся с Турами. Карриган, приезжает послезавтра. Бал. Обещание, которое она дала Эйгеру.
Кто-то из них врёт. Дарри сказал, что Туры помогут отцу провести войска через горы. И они обещали помочь лаарцам противостоять войскам королевы. Либо Туры врут королеве, либо они врут Эйгеру. И в первом случае – они заведут отца в ловушку, а во втором случае, если Туры и правда договорились с королевой, то этот бал и приезд Карригана лишь отвлекающий манёвр. Начало конца Лааре…
А что делать ей? Что ей вообще делать дальше? Бежать? Разве сможет она теперь вернуться в свой обычный мир, вернуться в Коринтию, выйти замуж за кого-то из тех, кого ей предлагали на балу…
Да как она сможет жить со всем этим? С этими крыльями и новыми силами, как она будет находиться среди людей?