Ледяное сердце герцога

Старик затряс головой, отрицая:

— Никто не знает.

— Многие ездят, — не согласился Эдуан, — таятся, конечно, но деньги развяжут им языки.

— То дамы, хозяин не возражает.

Громм рассмеялся во весь голос, женщины на мостках обернулись на него.

— Еще немного, и я подумаю, что это не профессор, а ты сам приревновал чаровницу.

Глаза старика вспыхнули, и он опустил их.

— Хорошо. Я расскажу вашему кучеру. Тут недалеко.

— Вот и славно.

Эдуану все больше нравилась задумка повидать знаменитую ведьму. Он велел сопровождающим найти приют здесь и дожидаться его возвращения, а кучеру — развернуть лошадей и ехать по дороге, которую указал слуга профессора. Дядюшкиного садовника посадили на купленного в деревне мула и отправили в столицу, снабдив деньгами.

До усадьбы колдуньи добрались на рассвете. Хозяйка встречала сама и громогласно распоряжалась слугами. Когда герцог вышел из кареты, ведьма, а он с первого взгляда понял, что это она, замерла на миг, удивленно подняв смоляную бровь. Кандида была яркой, безусловно, красивой. Хотя красота эта была непривычной глазу: вызывающей, бесстыдной и смелой. Видно было, что женщина эта не ограничивает свои желания в угоду мнениям и традициям. Возраст по ее виду определить было невозможно. Размеренные, полные достоинства движения и пышные формы выдавали почтенные лета, а гладкая атласная кожа, свежесть румянца и черные, словно уголь, густые распущенные волосы, как у молодой…

Пока слуги сновали вокруг, выполняя поручения, Громм и Кандида, мешая им, стояли посередине двора и любовались друг другом.

— Свет мой, — заговорила, наконец, хозяйка усадьбы, — ты не нуждаешься в привороте. Не поверю, что есть сердце, которым ты не способен завладеть.

— Есть, — возразил он, — мое.

— Где же та счастливица, которой оно принадлежит?

Герцог пожал плечами:

— Это неважно. Я хочу вернуть его.

Кандида резко приблизилась, обдав Эдуана волной жара, и дохнула пряным ароматом высохшей травы. Глаза ее, огромные, темные, смотрели, притягивая, разрушая сознание:

— Чтобы вернуть твое сердце тебе, я должна сначала забрать его у воровки, — зашептала она.

Пухлые губы двигались призывно. Громм ощутил такое горячее и непреодолимое желание, что мир закружился вокруг в диком танце.

— Согласен, — прошептал он.

Ведьма взяла его руку и пошла через двор за дом к неприметной калитке. Герцог шагал следом, наслаждаясь приятной шершавостью ее ладони, запахом ее тела, игрой солнца в ее волосах.

Сразу за усадьбой тропинка поднималась. Кандида шла впереди, цепко держа руку мужчины, отчего корпус ее был немного развернут, и герцог мог наблюдать колыхающуюся от движения грудь, которая оказалась на уровне его глаз. Ноги сами искали опору на удивление уверенно. Вскоре тропка стала круче, ведьма отпустила Громма и стала хвататься за камни, пробираясь среди них. Теперь взгляд Эдуана блуждал по ее узкой талии и крутым бедрам. Порой из-под юбки показывались икры босых ножек.

Герцог и Кандида

Ни о чем другом герцог и думать не мог. Куда они идут, что его ждет впереди, совершенно не волновало. Обогнув золотистую скалу, они оказались над ущельем, где звонко шумела горная река.

— Уже скоро, — обернулась Кандида, перекрикивая песню воды, и ответила на незаданный вопрос, — мы идем к водопаду. Надо смыть усталость.

Начали осторожный спуск. Теперь, когда женщина, которая проворно перешагивала с камня на камень, оказалась ниже его взгляда, Громм смог отвлечься на горы. Щедро залитые солнцем скалы красноватого оттенка казались гигантской каминной топкой. Это впечатление усиливало полное отсутствие ветра и жаркие лучи, которые раскалили камни так, что к ним больно было прикасаться. Прозрачный, звонкий, легкий воздух поил негой. Высоко в небе парил гигантский орлан, высматривая что-то в ущелье.

— Скорей! Скорей, Свет мой! — нетерпеливо подгоняла герцога Кандида. — Что ж ты медлишь, лучезарный?

Они спустились, обогнули выступ скалы и увидели водопад. Вода лилась с высоты в два человеческих роста, разбрызгиваясь по гладким камням облаком влажной пыли, играя маленькими радугами, обдавая свежестью.

— Раздевайся! — скомандовала женщина.

Не глядя на спутника, она спустила юбку, перешагнула через нее, неуловимым движением смуглых рук подняла тонкую льняную рубаху и мигом вынырнула из нее. Громм успел только стянуть сапоги, заворожено глядя на обнаженную колдунью, и начал, путаясь, расстегивать камзол. Кандида подскочила к нему, дернула полы с такой силой, что крепко пришитые крючки со звоном посыпались на камни. Бросив камзол на свою юбку, женщина, не дожидаясь, когда герцог закончит возиться с завязками штанов, потянула его за собой под ледяную струю воды.

Водопад должен бы охладить страсть, но только освежил, сделал яркими ощущения. Она сама раздела Громма, сама терла его тело шершавыми ладонями, освобождая кожу от дорожной пыли и пота. Брошенные брюки и рубашку из дорогих тканей полоскала у их ног вода горного ручья. Мужчина и женщина целовались, чуть не захлебывались, переводя дух, стискивали друг друга в объятьях, пока не окоченели.