Ледяное забвение

— Зоя Юрьевна, я Илье Александровичу уже сказал, что недозволенных мер ведения следствия к Купреянову никто не применял. В ИВС его, как бывшего сотрудника милиции, поместили в отдельную «ментовскую» камеру. Ну кто же мог предвидеть, что он ночью незаметно от контролеров и сокамерников вскроет себе вены? В ИВС уже провели служебное расследование, и за допущенный суицид все виновные понесли наказание. От меня-то что вы хотите? Я ж не Господь Бог, воскресить вашего Купреянова не могу, — беспомощно развел руками он. В голове у него уже созрел план, как выйти сухим из воды, а заодно отомстить Ладогину за пережитое унижение, когда его, старшего следователя прокуратуры по особо важным делам, в его же собственном кабинете допрашивал какой-то отставной капитан милиции.

— От тебя мы хотим услышать правду и ничего, кроме правды, — сказал ему Илья.

— Юра, может, у тебя есть какие-то версии того, что случилось с Купреяновым? — спросила Зоя.

— Версии есть, но при гражданине Ладогине, который, повторяю, проходит по этому делу в качестве подозреваемого, я не могу их с вами обсуждать, Зоя Юрьевна, — ответил Ползучев.

— И в чем это меня подозревают? — осведомился Илья.

— Убита ваша клиентка, с которой вы заключили договор на слежку за владельцем вещевого рынка, который тоже был убит. Вам этого мало? И заметьте, оба эти убийства совершены в один день и примерно в одно и то же время, то есть прослеживается прямая связь между этими убийствами. И вы еще будете утверждать, что не причастны к этому делу? — напустился на него Ползучев.

— Как частный детектив, я провожу собственное расследование данных преступлений. И если мне удастся выйти на след преступников, я, разумеется, сразу сообщу об этом в прокуратуру, — заверил Илья.

— Юра, помощь частного детектива будет тебе только на пользу, — заметила Зоя.

— Ну, если так стоит вопрос, то любую помощь следствию я могу только приветствовать, — пошел на попятную Ползучев.

— Так что ты думаешь по поводу Купреянова? — повторила она вопрос.

— Объяснение его самоубийства у меня одно — он не смог пережить того, что из-за него погибла девушка, которую он впутал в это дело. Я говорю о Римме Кузьменко, заказавшей слежку за Баранниковым. Не выдержав, так сказать, мук совести, да еще если учесть, что ему грозил немалый срок за организацию заказного убийства, ваш Купреянов решил тихо уйти из жизни. Предвидеть, что он пойдет на такое, я не мог. Поэтому все ваши обвинения в мой адрес абсолютно беспочвенны, — снова развел руками Ползучев.

— Что за бред ты несешь, «важняк»? — изумился Илья.

— К сожалению, не бред, — пожал плечами тот. — Я понимаю, трудно поверить, что ваш товарищ, которого вы знали много лет, решился на столь тяжкое преступление. Но как ни прискорбно, это так. Я пока еще не знаю, какую сумму ему предложили за устранение владельца рынка «Восточный», но, думаю, немалую.

— Юра, это все твои домыслы или доказанный факт? — осведомилась Зоя.

— Это версия, основанная на показаниях самого Купреянова, — ответил Ползучев. — О своих связях с Кузьменко он, правда, ничего не говорил, но я видел его реакцию, когда сообщил ему о ее гибели. Он был настолько потрясен, что мне пришлось прервать допрос, чтобы он взял себя в руки и успокоился, — вдохновенно врал Юра. «Мертвые сраму не имут», — цинично рассудил он, поэтому решил все свалить на Купреянова с Кузьменко, сделав из них сообщников заказного убийства Баранникова. Пусть теперь Ладогин с Василевской попробуют опровергнуть его версию…

— То есть ты считаешь, что Купреянов втайне от Ладогина использовал возможности своего детективного агентства для организации заказного убийства? — уточнила Зоя.

— Ну, втайне или нет, это следствию еще предстоит выяснить, так что подозрений с Ильи Александровича по этому делу я пока не снимаю и должен допросить его в качестве подозреваемого, — ответил ей Ползучев.

— Илья, а ты что скажешь на это? — спросила Зоя.

— Как говорил кардинал Мазарини, «считайте всех людей честными, но относитесь к ним так, как если бы они были мошенниками». Пашке я доверял, как себе. И что-то слабо верится, чтобы ради даже очень больших денег он согласился бы стать преступником. Он был розыскник, как говорят, от бога, и самому превратиться в того, с кем он всю жизнь боролся? Не верю…

— У каждого есть своя цена, вот вашему Купреянову его цену и заплатили, — заключил Ползучев.

— Не суди о других по себе, — посоветовал ему Илья.

Ползучев эту реплику предпочел оставить без ответа. Главное, что ему удалось посеять у Ладогина сомнения в невиновности Купреянова. Теперь и его самого следовало плотно привязать к этому делу, допросив в качестве подозреваемого. А подозреваемым признается задержанный, в отношении которого возбуждено уголовное дело, либо лицо, к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения. Задержать Ладогина сейчас Юра не решился бы, но, чтобы закрепить его в статусе подозреваемого, достаточно было взять с него подписку о невыезде, являющейся одной из самых мягких мер пресечения, что он не откладывая в долгий ящик и сделал.