Ледяной ад

За озером Беннет следует озеро Тагиш. Их соединяет канал Рука Ветра. Озеро Тагиш соединяется с озером Марш Бродом Антилоп, и, наконец, довольно длинный канал соединяет озеро Марш с последним озером — Лабарж. Этот канал и принимает в первой части своего пути название Идеальная Миля, а в последней, где течение достигает страшной быстроты — сорока пяти километров в час, — Белая Лошадь. Во время ледохода эта скорость увеличивается, а с нею вместе возрастают и опасности.

Стояла адская жара. Не будь в отдалении совершенно белых снежных гор и ледяных скал, можно было бы подумать, что это Прованс. Редон, вечно зябнувший и воспевавший дифирамбы солнцу, схватил на оба уха по так называемому солнечному удару. Они покраснели, вздулись, и из опухоли потекла сукровица, даже немного крови. Он первый же, впрочем, начал смеяться над своими ожогами.

Между тем пароход прибыл к устью озера Лабарж. В европейской стране самая элементарная осторожность требовала бы останавливаться ночью, но здесь в это время года ночи, собственно говоря, нет. Солнце закатывается в одиннадцать часов вечера и всходит в час утра. Таким образом, заря смешивается с сумерками, и день царит в течение всех двадцати четырех часов. Поэтому пароход шел без передышки. Но вот встретились страшные пороги Пять Пальцев и Ринк, находящиеся в четырех верстах друг от друга.

«Флора», счастливо переправившись через первые, застряла на последних и дала течь. Нужно было направиться к берегу реки, укрепиться якорями, разгрузить кладь, облегчить судно, осмотреть трещину и заложить ее с помощью кусков дерева, пакли, меха, кожи и т. п.

Когда пробоина была заделана, пароход двинулся дальше в сопровождении целой флотилии лодок с пассажирами и их пожитками… Вот и форт Селькирк, один из старых укрепленных магазинов, какие компания торговцев мехами Гудзонова залива настроила повсюду. Вокруг магазина раскинулось шестьдесят индейских хижин и около двадцати палаток рудокопов. Они образуют маленькую деревню, в которой энтузиасты видят даже будущую столицу канадской Северо-Западной территории.

Отсюда, уже по Юкону, одной из величественных рек Дальнего Севера, пароход доходит до Доусон-Сити — новой столицы страны золота. Вид первого города золотого царства, однако, был мало привлекателен для людей, с самого Монреаля, то есть более двух недель не знавших отдыха и вздыхавших по хорошей постели и ванне.

Капитан «Флоры» указал нашим друзьям меблированную гостиницу «Бель-Вю», самую «выдающуюся» в Доусоне. Сюда и направилась наша компания.

По примеру американских городов Доусон состоит из авеню (прогонов) и улиц, пересекающихся друг с другом под прямым углом. Улицы тянутся с востока на запад, а авеню — с юга на север.

Первое авеню, модное, задающее тон, идет севернее Юкона и называется Фрон-стрит. Но вид его далеко не респектабельный.

— Черт возьми! — произнес Редон, коснувшись ногой земли. — Добрая пара непромокаемой обуви была бы нелишней!

— А еще лучше — маленькая плоскодонная лодка или плот! — прибавил Леон.

Молодые девушки только засмеялись и отважно, зная наперед, что жизнь, полная приключений, имеет много неудобств, пошли по тротуару, похожему на болото. По нему прогуливались, задравши нос, с сигарами в зубах местные франты — сливки общества Доусон-Сити.

— Честное слово! — вскричал озадаченный Редон. — Судя по одеждам и физиономиям, эти типы со двора чудес.

В самом деле, представьте себе, читатели, кучу грязных и причудливых лохмотьев; плешивые, паршивые, как спины бродячих собак, меха; желтые клеенки, рваные каучуковые сапоги с бесчисленными дырами, смятые до неузнаваемости шляпы, дырявые фланелевые рубашки; набросьте все это на человеческое тело так, чтобы башмак был соседом сапогу, а мех — клеенчатым панталонам; затем дорисуйте исхудалые головы, с лихорадочно горящими глазами, с растрепанными волосами и бородами, — и вы получите полное представление о лучших людях «золотого общества», которые бродили по грязи в ожидании шести часов.

Весь этот балаганно-пестрый, но самоуверенный народец обменивался фамильярными поклонами, а больше разговаривал о добытом днем металле и держался с апломбом сказочных богачей. Лохмотья, было видно сразу, ничего здесь не значили, и субъект, задирающий нос, у которого одна нога в сапоге, а другая в башмаке, штаны в заплатках, а на плечах дырявый каучуковый плащ, мог обладать полумиллионным состоянием в Канадском коммерческом или в Британском Северо-Американском банке. Поэтому никого не удивляло, что дамы, одетые вполне прилично, подают руки этим джентльменам, не замечая их «вечерних» нарядов.