Ледяной ад

Одна из двух голов опять появилась, и ее обладатель вполз в палатку, наполовину выпрямился, чиркнул спичкой, зажег свечу и внимательно осмотрелся.

Никто не просыпался, из уст спящих вылетало едва заметное дыхание, бывшее недавно шумным и глубоким. Все разбросались в живописном и трагическом беспорядке. Лица спящих, бледные и вытянутые, при колеблющемся свете казались лицами трупов. Губы были сжаты, ноздри раздуты, глаза плотно закрыты, руки скрещены. Одна собака лежала с широко раскрытыми тусклыми, мертвыми глазами.

Человек, державший свечу, был Френсис. Он потрогал массивными сапогами со шпорами неподвижные тела, как бы желая убедиться в их полной нечувствительности, потом пробормотал:

— Их не разбудила бы и пушка… все идет хорошо! Боб, будь наготове!

Бандит бесшумно, ползком выбрался из палатки, держа в зубах кинжал. К счастью, утомленные Жанна и Марта спали очень крепко, не то при малейшем слове или жесте негодяй безжалостно прирезал бы их. Подышав чистым воздухом, Френсис вновь вернулся в палатку.

Самородки были разделены на четыре части и упакованы в пакеты, каждый весом около пятидесяти фунтов; хранились они под матрасами четырех компаньонов в маленьком углублении.

Френсис без всякого стеснения воткнул свечу в землю и, приподнимая правою рукой одно за другим неподвижные тела, левой вытаскивал пакеты с золотом. Его соучастник принимал их. В десять минут все было кончено. Обокрав дочиста золотодобытчиков, бандиты оседлали лошадей, крепко привязали сокровища к седлам и спокойно двинулись в путь по направлению к северу. Через несколько минут они исчезли в пустынной дали, не будучи замеченными редкими соседями, спавшими в своих палатках.

Между тем часа в два утра молодые девушки почему-то пробудились и, удивленные окружающей тишиной, медленно поднялись с мест. Жанна первая, покинув то, что Редон в шутку называл дамским купе, направилась к мужскому отделению и принялась звать отца, не понимая, каким образом деятельный канадец, всегда встававший раньше других, мог спать столь глубоким сном.

— Ну, отец, вставай! Солнце уже высоко!

В ответ не раздалось ни шороха, ни даже лая собаки, обыкновенно очень чуткой.

Молодую девушку охватил страх; звенящим от отчаяния голосом она позвала подругу.

— Марта! Идите скорее… несчастье… О Боже мой!.. Я боюсь!..

Марта быстро подбежала к палатке и, войдя в нее, при виде пяти неподвижных, как трупы, мужчин испустила горестный крик.

— Мертвы… О!.. Нет… это невозможно!

Обезумев от ужаса, она бросилась в глубь палатки и остановилась, пораженная каким-то запахом, напоминавшим запах хлороформа. В то же время ее подруга обнаружила отсутствие лошадей.

— Полицейские уехали!

Подозрение закралось в сердце Марты, невольно спрашивавшей себя, чем объяснить это внезапное исчезновение; однако рассуждать было некогда. Призвав на помощь все свое хладнокровие, она закричала подруге:

— Воздуху!.. Нужно воздуху!.. Скорее!.. Вынесем их отсюда!

С откуда-то взявшейся силой обе девушки вынесли из палатки по очереди всех мужчин и положили на землю. Тела были еще теплые.

— Жанна!.. Холодной воды… Бегите, пожалуйста!

Пока канадка, захватив кружку, бегала к соседнему ручью, Марта расстегнула вороты больных, обнажила их грудь и стала растирать, но вскоре пришла в отчаяние, видя бесполезность этих усилий. Наконец, когда возвратилась Жанна с водой, она, намочив платок, стала прикладывать его к неподвижным лицам.

— Делайте то же, Жанна, трите сильнее! — сказала она подруге.

Розоватый оттенок показался на коже Лестанга, и девушка, пытаясь вспомнить некоторые правила гигиены и помощи раненым, решила применить искусственное дыхание. Она нажимала на грудь старого рудокопа, чтобы уменьшить объем легких, потом внезапно отпускала, желая вызвать сильный вдох. Средство оказалось действенным, старик стал слабо шевелиться. Теперь очередь была за Леоном.

Руки молодой девушки дрожали при прикосновении к доброму, преданному другу. Язык его был слегка сжат зубами, и пульс почти незаметен. С изобретательностью, удивившей ее саму, девушка схватила железную ложку, всунула ручку между челюстями, с силою раскрыла их и, не зная, что делать, влила большой глоток виски в рот. А нужно заметить, Леон употреблял только воду. Потому, как только горячительный напиток коснулся рта и обжег его, горловые мускулы молодого человека подернулись и живот слегка поднялся. Тотчас после этого кровь хлынула к лицу, легкие наполнились воздухом, тело порозовело, глаза открылись, — и Леон внезапно ожил.

Энергичным усилием он поднялся на ноги и при виде молодой девушки, улыбавшейся сквозь слезы, нетвердым голосом произнес:

— Мадемуазель Марта, я спасен вами, благодарю!

Тут Фортен заметил других мужчин, все еще распростертых на земле, и Жанну, смачивающую их свежей водой. Ему тотчас же пришла в голову мысль об отравлении ядовитыми газами, вырвавшимися из почвы.

— Задохнулись? — спросил он молодую девушку.

— Покушение, полисмены исчезли… Проснувшись, мы нашли вас умирающими!