Ледяной ад

Как ни странно, Кена тоже посещали подобные мысли, и поэтому в свой следующий визит, опустившись на поляну возле дома мистера Винга (на сей раз с четырьмя контейнерами для сбора всякой всячины), он попытался объяснить, что в один из них не снабженный рефрижератором, он хочет поместить минералы. Показав на другой, он сказал:

— Вещи — хорошо — горячо — холодно. Винги переглянулись, затем Эдит предположила:

— Тебе нужно то, что хорошо и горячим, и холодным? Вещи, для которых не нужен рефрижератор?

Кен мало что понял из этой фразы, но снова попытался объяснить:

— Да. Горячо, хорошо.

Он все еще висел в паре футов над землей — на сей раз груз был закреплен так, что его можно было отцепить, не спускаясь для этого на твердую поверхность. Когда же Кен ступил на землю, события замелькали одно за другим.

Как это обычно для вечнозеленых лесов, земля здесь в основном была покрыта сухой хвоей. Вокруг дома ее по большей части подмели, но то, что осталось, имело все шансы загореться. Как только нога Кена в скафандре коснулась почвы, появилось облако дыма, и только то, что ученый мгновенно отдернул ногу, не дало огню вспыхнуть по-настоящему. И все же люди не чувствовали себя в безопасности, пока Роджер не плеснул на это место воды из ведра.

Это вызвало новые вопросы. Кен в жизни не видел воды, а также никогда не сталкивался с устройством, способным выдавать, казалось бы, неограниченное количество жидкости. Кран, из которого наполняли ведро, заинтересовал его чрезвычайно: по его просьбе, состоявшей наполовину из жестов, а наполовину из английских слов, Роджер набрал еще одно ведро, поставил его на цементную площадку у подножия крыльца и отошел. Кен, получив возможность исследовать объект, не будучи в контакте с чем-нибудь еще, занялся этим с почтительного расстояния. Под конец он опустил кончик манипулятора в странную прозрачную жидкость. Появившееся от этого облако пара очень напугало его, равно как и резкий холод, проникший сквозь металл, и он поспешно отдернул эахват. Теперь он уже начал подозревать, что представляла собой эта жидкость, и мысленно снял шляпу перед Фетом. Техник (если он и вправду был просто техником) имел-таки голову на плечах.

В конце концов Кена пристроили на находившейся возле дома печи, ящики для образцов поставили на землю, и дети побежали за вещами, которыми их можно было бы наполнить. Снова начался урок языка, и уже через час прогресс был более чем заметен.

К концу этого времени обе стороны, к своему удивлению, оказались способны обмениваться вполне осмысленными предложениями — пусть грубыми и неправильными, полными лишних описаний, но вполне понятными. Осознав это, мистер Винг даже улыбнулся. Настало время преподнести гостю небольшой сюрприз, а при удаче — получить от него в момент растерянности интересную информацию. Он вспомнил, о чем они с Доном говорили накануне вечером, и почувствовал, что гордится своим сыном-подобная гордость часто делает отцов невыносимыми…

— Ты вспомнил не так уж много дат, папа, — сказал тогда Дон, — но их хватило. Во всяком случае, они хорошо соотносятся с другой информацией. Интервалы между подачей сигнала и прибытием торпед имеют цикл примерно в сто двадцать дней, если брать материал за несколько лет. Конечно, во многие из этих периодов торговля не велась, но цикл получается следующий — два дня, затем три. Сто двадцать дней — это синодический период обращения Меркурия, с такой частотой он догоняет Землю, когда двигается вокруг Солнца. Я вспомнил, где находился Меркурий, когда мы изучали его этой весной, и произвел некоторые подсчеты: быстрее всего торпеда прилетала, когда Меркурий был ближе всего к нам, медленнее — когда он был с противоположной стороны от Солнца, то есть примерно вдвое дальше. По-видимому, торпеды прилетают оттуда, с ускорением примерно в одно с четвертью «же».

Мистер Винг, не имевший никакого отношения к физике, все же прекрасно понял, о чем речь. О таких вещах много писали в связи с самолетами. Он проглядел расчеты Дона — в сущности довольно простые — и согласился с результатами. По его просьбе Дон нарисовал диаграмму, изображающую орбиты внутренних планет Солнечной системы и текущие положения планет. Именно эта схема и была у него сейчас в кармане.

Случилось так, что как раз в тот момент объяснялось слово «дом». Когда мистер Винг счел, что достигнуто достаточное понимание, он решил, что время выложить на стол один из своих козырей.

Сначала он сделал жест рукой, указывая им на все вокруг. «Земля», — сказал он. Саррианин повторил слово, но никак не выразил, что понял, о чем речь. Человек снова повторил слово, топнув при этом ногой по земле; затем он вытащил из блокнота листок бумаги и нарисовал на нем изображение Земли так, как она, по его мнению, должна была выглядеть из космоса. Дополняя объяснения, он взял кусочек глины для лепки, найденный в комнате для игр, и слепил из него шарик. Затем он указал на этот шарик на рисунок и на землю под ногами, каждый раз повторяя слово.