Ледяной ад (сборник)

Робинсон был в тоннеле напротив каюты и не говоря ни слова, проследовал за Маком вдоль прохода. Парень явно чувствовал себя не в своей тарелке в условиях нулевой гравитации: координация его движений, когда он перебирался от одного ручного поручня к другому, была хуже, чем просто неуклюжая. Если это распространяется и на остальных, то может оказаться полезным.

Все будет зависеть от того, как станут развиваться события.

Смит и Джонс находились в контрольном помещении, спокойно паря в стороне от стен. Еще одно хорошее предзнаменование. Или эта пара не привыкла к невесомости, или они совершенно выбросили из головы угрозу со стороны Горовица. Ни тот, ни другой будут не в состоянии ничего сделать в течение нескольких секунд, так как у них в досягаемости нет ни одного предмета, от которого можно было бы оттолкнуться, они вне досягаемости даже друг от друга.

Они ничего не сказали, когда в помещении появился оператор и его сопровождающий, но проследили, как Горовиц прицелился, оттолкнулся от стены около двери и поплыл вдоль панели управления, просматривая по пути показания приборов. В какой-то степени к разочарованию, но отнюдь не удивлению, так как звуков тревожной сигнализации не было слышно, Мак обнаружил, что все идет по заданной программе. Он достиг дальнего конца помещения и поплыл в обратную сторону, направляясь к двери. Теперь его путь пролегал в пределах досягаемости Робинсона, и когда он проплывал мимо, тот, по кивку головы Смита, схватил старика за руку.

Это была небольшая ошибка. В результате система из двух тел начала вращаться с периодом примерно пять секунд, продолжая лететь к двери со скоростью в четыре раза меньшей первоначальной скорости Горовица. Оператор воспользовался замешательством грабителя и сумел разорвать систему. Он остановился и прекратил вращаться в четырех-пяти ярдах от места встречи с Робинсоном. Сам Робинсон при разрыве системы получил угловой момент вращения, и его голова вошла в болезненный контакт с дверным косяком. Мак не смог притвориться, что его это опечалило; Джонс не совсем успешно попытался скрыть улыбку, а Смит не проявил ни того, ни другого. Его приказ остановить Горовица для разговора был выполнен, а детали его не интересовали.

– Сколько времени потребуется для получения нашего топлива? – спросил он.

– Еще от сорока до сорока пяти часов, если не произойдет никаких неожиданностей, – ответил оператор. – Я с самого начала высказал свои соображения, и пока нет никаких причин менять их. Я доверяю этим приборам, если, конечно, вы или кто-нибудь из ваших друзей не поиграли со схемами. Мне известно, что ваши люди разделались с радио, но если они знают, что делают, то не полезут к этой панели.

– Это все, что меня интересовало. Пока не придет время снова проверять твои приборы, можешь делать что хочешь.

– На моих часах сейчас ночь. С дневными делами я закончил, а сейчас пойду посплю. Вы знаете, где моя каюта… что вы там искали – радио или оружие? Вы сами принесли сюда оружие, кстати, первое, которое когда-либо здесь побывало, а радио, с помощью которого можно было бы связаться с Землей, несколько великовато для того, чтобы его прятать в фотоальбоме.

– Радио из скафандров достаточно маленькое.

– Но оно и находится в скафандре.

– Хорошо. Мы просто хотели удостовериться… Разве ты не почувствуешь себя немного счастливей, когда будешь знать, что мы о тебе не думаем?

Горовиц удалился, ничего не ответив. Смит несколько секунд смотрел ему вслед, затем подозвал Брауна.

– Не вмешивайся в его распорядок, но последи за стариком. В конце концов, я не слишком уверен, что мы его уговорили. Предпочитаю держать его в нужный момент под рукой, чтобы он делал дело, эта работа слишком важна для нас.

Браун кивнул и последовал за оператором к его каюте. Затем он занял позицию около входной двери, взглянул на часы, принял таблетки, поддерживающие метаболический баланс в организме человека в условиях невесомости, и расслабился. Медленно потянулась ночь.

Горовиц был совершенно честен, говоря о своем намерении поспать. За годы пребывания на станции у него развилась привычка большую часть времени проводить в этом состоянии. Частично в этом был виноват его возраст, но и сама жизнь на станции не располагала к бодрствованию. Немногие могли выдержать одинокую и скучную жизнь на внеземных заводах, их было настолько мало, что многие заводы управлялись компьютерами и системами дистанционного управления. Горовиц относился к такому типу людей, которые могли вполне счастливо проводить все время за абстрактными занятиями: книгами, пьесами, музыкой и поэзией. Он мог перечитывать книги или снова и снова просматривать одну и ту же пьесу, получая от этого полное удовольствие, как некоторые люди получают удовольствие, постоянно прослушивая одну и ту же мелодию. Немного нашлось бы работ на Земле, которые позволили бы так много времени уделять развлечению; ситуация устраивала как его, так и работодателей. А еще он много спал.