Ледяной дом

Таков последний новик – Владимир, незаконный сын царевны Софьи и князя Василия Голицына. С детства он обречен на роль антагониста Петра. Поело покушения на жизнь молодого царя Владимир бежит на чужбину. Со временем он сознает историческое значение Петровских реформ и полагает целью жизни искупить свою вину перед Россией и отомстить тем, кто воспитал в нем ненависть к новым порядкам. Отвергнутый родной страной, он тайно служит ей, способствуя, подобно провидению, победам русских войск в Лифляндии, заслуживает прощение Петра и скрывается в монастыре, где умирает в безвестности. Таковы и герои «Басурмана» – представители западного Возрождения архитектор Аристотель Фиоравенти и врач Антон Эренштейн, привлеченные в далекую Московию тщетной надеждой найти применение своим гуманистическим устремлениям.

К тому же типу романтических героев-избранников принадлежит и Волынский «Ледяного дома».

Исторический Волынский был фигурой сложной и противоречивой. Начав свою деятельность еще при Петре I, он скоро умом и энергией привлек внимание преобразователя. Но ему недаром довелось отведать царской дубинки. И первые шаги, и вся позднейшая карьера Волынского являют цепь взлетов и падений. Тип вельможи переходной эпохи, он сочетал в себе истинного «птенца гнезда Петрова», патриота, мечтавшего о благе России, с неукротимыми гордостью и честолюбием, с жестокостью, неразборчивостью в средствах. Не раз ему грозил суд за отъявленные взяточничество, самоуправство, истязания подвластных ему людей. Прежде чем стать кабинет-министром и выступить с проектами государственных преобразований, Волынский долгое время восходил по ступеням служебной иерархии, опираясь то на родственные связи, то на Миниха, бывшего не в ладах с временщиком, то на Бирона, противника его недавнего покровителя. В качестве ставленника Бирона (временщик рассчитывал найти в нем покорное орудие для умаления роли Остермана, но обманулся в своих ожиданиях) Волынский и был введен в Кабинет министров. Задолго до того, как новый кабинет-министр решился выступить против Остермана и затронуть интересы Бирона, он нажил себе непримиримых врагов среди русских, и в числе его противников были такие влиятельные вельможи, как П. И. Ягужинский, А. Б. Куракин, Н. Ф. Головин.

Лажечникову, без сомнения, были известны источники, по-разному оценивавшие личность Волынского, его достоинства и недостатки как государственного деятеля. Но из письменных свидетельств и из устного предания автор «Ледяного дома» выбрал лишь то, что соответствовало его общественному и эстетическому идеалу. При этом особое значение приобрела для Лажечникова трактовка образа Волынского, которая содержалась в «Думах» Рылеева.

Рылеев посвятил Волынскому две думы. Одна из них – «Видение Анны Иоанновны» – не была пропущена цензурой и опубликована впервые в «Полярной звезде» Герцена в 1859 году. Была ли эта дума известна Лажечникову в середине 1830-х годов, судить трудно. Терзаемой раскаянием Анне Иоанновне является в ней голова казненного Волынского и призывает царицу к ответу за смерть «страдальца славного отчизны». Другая дума – «Волынский» – цитирована в «Ледяном доме» и во многом определила образ главного героя романа. Волынский предстает в изображении поэта-декабриста как «отчизны верный сын», а борьба его с «пришлецом иноплеменным», виновником «народных бедствий» Бироном как «пламенный порыв Души прекрасной и свободной» [К. Ф. Рылеев. Стихотворения. Статьи. Очерки. Докладные записки. Письма. – М., 1956, с. 141 – 143, 145] К приведенным словам Рылеева – устойчивой формуле декабристской идейности – непосредственно восходит у Лажечникова выражение «истинный сын отечества».

В романе Лажечникова образ Волынского обретает дополнительные краски, которых не было в стихотворении Рылеева. Это уже не исключительно государственный деятель, замкнутый в сфере патриотического подвига. Волынский – человек, и ничто человеческое ему не чуждо. «В его душе страсти добрые и худые, буйные и благородные владычествовали попеременно; все было в нем непостоянно, кроме чести и любви к отечеству» (ч. I, гл. I), – говорит Лажечников о своем герое. И далее романист приписывает умнейшему политику Остерману проницательную оценку исторической ситуации, выражая ее в словах, которые не могли быть случайными в устах современника декабристов и трагического крушения их надежд: «Он видел возрождающуюся борьбу народности с деспотизмом временщика, но знал, что представителями ее – несколько пылких, самоотверженных голов, а не народ, одушевленный познанием своего человеческого достоинства» (ч. II, гл. VII). Лажечников сообщает своему герою черты, подготавливающие его падение, но в изображении Волынского неизменно доминирует восходящая к думе Рылеева героико-романтическая тональность.