Ледяной город

— Сначала еще один вопрос. Как бы вы отнеслись к вероятности того, что Акоп Артинян сотрудничал с ЦРУ?

Эмиль Санк-Марс мгновенно понял, что не смог скрыть неподдельного изумления.

— Кому могла прийти в голову эта нелепая галиматья?

Бойл не ответил, он продолжал внимательно смотреть на детектива.

— Это Василий вам сказал такую чушь? Ему что, брат об этом что-нибудь говорил?

Молодой человек снова не ответил на вопрос.

— Это ни в какие ворота не лезет! Если Акоп нам время от времени и оказывал поддержку, она имела отношение только к сравнительно незначительным преступлениям, таким, какие входят в мою юрисдикцию. ЦРУ? Какая здесь может быть связь? Либо Акоп рассказывал своему брату сказки, либо…

— Либо?

— …либо ему самому кто-то лапшу на уши вешал.

— А вас такая теория не интересует?

— Я не могу всерьез принимать ее в расчет. Я считаю, что у меня достаточно широкие взгляды на жизнь, господин Бойл, но пока доказательства такой связи отсутствуют…

— Я так понимаю, детектив, она вас не интересует. — Бойл почесал себе шею в том месте, где кожу раздражал шарф.

— Почему вы мне об этом сказали? — спросил Санк-Марс.

— Хотелось посмотреть на вашу реакцию. Я не могу публиковать материалы без предварительной проверки. И не могу полагаться на слова одиннадцатилетнего мальчика, даже если считаю, что ему можно верить. Как и вам, мне неясен мотив, которым руководствовался Акоп, рассказывая об этом брату. Просто хвастался или выдумывал? Может быть, но это как-то не вяжется с тем, что мы знаем об этом парне. А может быть, он говорил ему правду? Но у меня нет оснований быть в этом уверенным.

Санк-Марс внимательно посмотрел на молодого журналиста.

— Я так и не понял, почему вы мне об этом рассказали.

Бойл кивнул, давая понять, что не собирается уклоняться от ответа.

— Я в этом деле не чувствую себя сторонним наблюдателем. И рассказал я вам об этом на тот случай, что когда-нибудь вам это, возможно, пригодится. Кроме того, я надеюсь на то, что и вы сможете со мной поделиться кое-какой информацией. Может быть, не сейчас, а когда-нибудь в будущем вам захочется со мной первым поделиться какими-то сведениями. Вы, если я правильно понял, хотели предложить мне какую-то сделку. Я не настолько меркантилен, мне нужна реальная информация по делу Акопа, потому что мне совсем не безразлично, какую память он по себе оставит. Мне важно знать, как он погиб. Меня не интересует официальная версия — мне нужны реальные факты. Вы можете стать единственным человеком, обладающим этой информацией. Я вовсе не заинтересован в том, чтобы враждовать с вами. Надеюсь, что мы могли бы быть полезны друг другу.

— Что вы собираетесь опубликовать, господин Бойл?

Журналист покачал головой.

— Сейчас я могу быть так же далек от публикации, как вы от раскрытия этого преступления.

Санк-Марс отпил кофе.

— Я так понимаю, что завтра в «Газетт» мне не придется прочитать, что Акоп Артинян работал на меня?

— Вы понимаете правильно. А теперь вы позволите мне проверить степень прочности нашей завязавшейся дружбы? Есть ли хоть какая-то вероятность — сколь бы незначительной, невероятной, нелогичной она ни была, — что Акоп Артинян работал на ЦРУ? Вы можете, обладая доступной вам информацией, представить себе такую возможность?

Эмиль Санк-Марс отпил еще глоток кофе.

— Давайте, мы сделаем так, — сказал он, тщательно подбирая слова. — Теперь, когда вы подняли этот вопрос, я буду иметь такую возможность в виду. Вот все, что я могу вам сказать.

— Это все, детектив, что я хотел от вас услышать. Но если вам удастся что-то в этом направлении выяснить, не забудьте, кому вы этим обязаны.

Санк-Марс почесал за ухом.

— Я не вполне в этом уверен. С другой стороны, если настанет такое время, что я смогу внести свой вклад в память об Акопе Артиняне, я сделаю это ради его семьи.

— Вполне справедливо. А теперь, что вы думаете по поводу костюма Санта-Клауса?

Санк-Марс улыбнулся, но на этот раз улыбка его была скорее доброжелательной.

— Пожалуй, мы действительно могли бы с вами подружиться, господин Бойл, тем более что интересы наши, в принципе, пересекаются. Мы оба собираем информацию. И если речь идет о сделке, она должна быть равноценной для обеих сторон. Вы дали мне ниточку, просто ниточку, которая вполне может привести в никуда. В обмен вы хотите получить от меня взвешенную и обоснованную версию. Разве такой обмен равноценен?

— Тогда дайте мне вашу ниточку, если это все, чем вы располагаете, — продолжал гнуть свою линию Окиндер Бойл.

— У меня есть другое соображение. Я дам вам сюжет, а вы его обработаете и опубликуете. Все его положения подтвердить пока нельзя, но факты можно проверить. У меня есть документальные подтверждения, и вам следует придерживаться фактов. Я собирался поделиться этой информацией с одним своим знакомым, который пишет для франкоязычных изданий, в частности для «Алло, полиция!». Но поскольку мы с вами встретились, я расскажу эту историю вам, если вы беретесь ее опубликовать. Бойл попытался его поддеть: