Ледяной город

— Мне здесь многое неясно. Паренька убили, причем те, кто это сделал, хотели сдать нам Каплонского. Вот так мне пока видится эта ситуация. Но проблема в том, что в ту ночь мы Каплонского не взяли, потому что не было нашего человека у черного хода.

— А когда мы его взяли, у него уже был адвокат мафии.

Санк-Марс был вынужден с этим согласиться.

— Дело в том, что мы не арестовывали его за убийство. И меня беспокоит вопрос: решили ли они сдать нам Каплонского теперь? Нашли ли они способ это сделать?

Мэтерз нервно сцепил руки.

— Вы считаете, что, если Лапьер к этому причастен, мафия или «Ангелы ада» сдают нам Каплонского. Они собирались это сделать в ночь убийства Артиняна, но мы расстроили их планы. Поэтому они хотят это сделать теперь.

— Может быть… Только что-то, Билл, в такой версии не вяжется. Где здесь концы с концами не сходятся?

Какое-то время Мэтерз размышлял над ответом.

— Мы не знаем того, что известно Каплонскому, — личности человека, который с ним разговаривает на этой записи. А мне эта информация была бы очень интересна. Если мафия или «Ангелы ада» сдают нам Каплонского, они сдают единственного известного нам человека, который знает, кто это такой, как он выглядит, может быть, ему известно и его имя. Зачем они это делают?

Санк-Марсу надо было нормально сесть — у него затекло тело. Он встал, потянулся, пересел на диван и откинулся на спинку.

— Я не раз задавал себе тот же вопрос. У меня в голове крутится одна мысль — зачем им рисковать, сдавая нам Каплонского, если он так много о них знает? И каждый раз мне на ум приходит один и тот же ответ. Если они сдают нам Каплонского за совершенное преступление, а их адвокат все время крутится около него, чтобы быть уверенным, что с ним все в порядке и он держит язык за зубами, значит, они уверены, что в любой момент смогут Каплонского у нас забрать.

Мэтерз аж присвистнул, поняв ход мысли напарника.

— Как же им удастся его у нас отнять?

Широким жестом Эмиль Санк-Марс свел руки вместе, поднял их вверх и развел в стороны.

— Взорвут, — спокойно сказал он. — Нам уже будет казаться, что убийца у нас в руках. И тут мы его потеряем, потому что его подорвут. Технически это дело может оставаться открытым, но мы-то знаем, что это — глухарь. Причем без всяких каламбуров.

— Убили человека. Дали нам подозреваемого. Потом убили подозреваемого. Вполне логично, ничего не скажешь. Но ведь байкеры, как правило, не любят разыгрывать такие сложные комбинации, или я не прав?

— Здесь дело совсем другого рода. Убитый парень был информатором. Его убийство в чем-то сродни убийству полицейского. Им ведь казалось, что он работает на полицию, они считали, что у нас к нему особый интерес, — вот они и заметают следы. Кроме того, они видят в этом средство решения собственных проблем — Каплонский слишком много о них знает. Так что у них не одна, а сразу несколько причин прикрыть себе задницу, избавившись от Каплонского. Может быть, они рассчитывают, что, если его не будет, мы оставим их в покое. Другая мысль, о которой не надо забывать, состоит в том, что этот сценарий написан не местными. Возможно, этот план разработал тот малый, чей голос мы только что слышали. Способ, которым убили парня, ясно говорит о том, что здесь мы столкнулись с другим типом мышления, такое может придумать только хорошо подготовленный человек. Сдается мне, что я знаю, как его зовут. В прошлом сентябре «Ангелы» устроили очередное представление. Не исключено, что они хотели тогда пустить пыль в глаза кому-то, в ком были заинтересованы. «Росомахи» дали имя тому человеку, которому это представление предназначалось, — Царь. Голову даю на отсечение, что это наш малый.

Билл Мэтерз встал на колени, чтобы перемотать пленку.

— Вы думаете, парень выдал своего связника?

Впервые за время визита к напарнику Санк-Марс улыбнулся.

— Он был сообразительным пареньком, Билл. Его трудно было на мякине провести. Разве что ему это кто-то подсказал. Когда его пытали, чтобы выяснить имя связника, он назвал им меня.

— Вот, значит, почему они повесили на него эту записку — «Веселого Рождества, М5»?

— Их прямо от гордости распирало. Акоп выдал им правдоподобное имя, возможно, при правдоподобных обстоятельствах. Оно прозвучало для них достаточно убедительно. У меня есть тайные связи, все об этом знают. Они, должно быть, в штаны наложили от радости, услышав мое имя. Акоп прекратил этим пытки, спас себя от невыразимых страданий. Жаль, что мы не были с ним знакомы. Он был храбрым парнем. Я ни секунды не сомневаюсь, что он не сдал им своего настоящего связника.

Билл Мэтерз остановил перемотку, нажал на воспроизведение, послушал немного, перемотал чуть назад, убавил звук и стал слушать дальше.

— Значит, вы уверены, что Лапьер с ними связан?

— Я этого не исключаю. Билл, когда ты помог Джиму Коутесу скрыться, ты ведь хорошо тогда с ним поработал, правда? Лапьер его разыскивает, но пока не смог найти.

— Эмиль, — прервал его Мэтерз, взволнованно склонившись к динамикам, — послушайте вот здесь.