Ледяной лес

Но все это мало занимало Баэля, как и меня. Я заперся дома и репетировал до потери сознания, снедаемый стыдом перед Тристаном: не ему выпала честь играть дуэтом с Антонио. Но от меня в данном случае ничего не зависело. Тристан был настолько подавлен, что совсем забросил музыку и даже перестал появляться на светских мероприятиях. Однако беспокойство за друга отошло на задний план, предстоящее выступление было важнее всего. После я обязательно пойду к нему и постараюсь подбодрить. Обещаю. А пока я должен репетировать – ради Баэля, ради его последнего концерта, ради себя. Эта мелодия наполнена нашими общими воспоминаниями.

Рукопись Антонио была неполной: он не указал ни характера музыкального произведения, ни динамических оттенков, а также не отметил, когда следует использовать педали фортепиано. Раньше он скрупулезно обозначал паузы, темпы, акценты, а сейчас, за исключением нот, – никаких пояснений. Труд предстоял нелегкий, но я все равно был безгранично счастлив. Прописав лишь основную музыкальную канву, Баэль поручил остальное сделать мне, показывая, насколько верит в мой талант. Никак нельзя было его подвести, и я старался изо всех сил передать характер мелодии, думая о нашем выступлении. Полностью погруженный в работу, я не заметил, как прошел день, затем ночь, как наступил вечер следующего дня. Если бы Антонио внезапно не нагрянул ко мне, я бы даже не вспомнил, что выступление уже совсем скоро.

– Баэль? Что-то случилось? Почему ты здесь в столь поздний час?

Увидев его в окно, я выбежал во двор и сам открыл ворота. Антонио выглядел крайне странно: был страшно бледен и весь дрожал, как будто увидел нечто жуткое.

– Коя… Коя.

– Что случилось? – взволнованно переспросил я.

– Пово… зку. – Его голос дрогнул.

– Повозку?

Баэль глубоко вдохнул, а затем выдохнул и уже спокойнее сказал:

– Да, нужен экипаж. Как можно скорее!

Я повернулся, чтобы позвать слуг, но Антонио меня остановил:

– Возница не нужен. Я сам. Только прошу, быстрее.

Я бросился исполнять его просьбу, и уже через несколько минут открытая повозка была готова. Баэль тут же вскочил на место возницы и нетерпеливо выкрикнул:

– Коя, торопись!

Я запрыгнул на соседнее место, и Баэль сразу тронулся. Я едва удержался на сиденье и мельком подумал, что второпях забыл взять плащ.

– Да скажи наконец, что стряслось? Куда мы едем?

– Скоро все увидишь своими глазами. Я даже не знаю, как это объяснить. Это…

Панический ужас исказил его лицо. Я почувствовал неладное.

– Убийца снова объявился? Кто-то пострадал?

– Нет. Нет. Хотя… Все может быть.

Повозка свернула с широкой дороги на более узкую. Сомнений не осталось: мы направлялись к месту, давшему название его новой композиции.

– Мы едем к Ледяному лесу?

– Да.

Собравшись с мыслями, я сказал:

– Слушай, Баэль, мне все это не нравится. Там уже однажды умер человек. Давай вернемся.

– Возможно, ты прав, но я не знаю, что делать. Я просто не мог взять с собой Тристана.

Кажется, Антонио сам не осознавал, о чем говорит, и я понял: лучше будет промолчать. Что-то в Ледяном лесу не на шутку напугало его.

Солнце уже зашло, и на землю опустились сумерки, но Баэль гнал лошадей, без труда разбирая дорогу. Какое-то время мы ехали в тишине, пока повозка наконец не остановилась.

Дальше мы пошли пешком. Я нес фонарь, который снял с повозки, а Баэль – футляр со скрипкой. Видимо, Антонио не терпелось поскорее добраться до места: он шагал очень быстро, иногда срываясь на бег, и мне стоило немалых усилий не отстать. Я то и дело спотыкался о камни и корни деревьев, а Баэлю все было нипочем – он бежал вперед, не обращая внимания ни на что вокруг. Я то нагонял его, то почти терял из виду, пока наконец он не замер на месте.

– Мы пришли? – спросил я, пытаясь отдышаться. – Ты снова будешь играть?

– Нет. Теперь в этом нет необходимости. Затуши фонарь, – попросил он, снимая с плеча футляр со скрипкой.

Я послушался. Щелкнул замок футляра, и в воздухе разлилось сияние. Это была Аврора.

Я вскрикнул. Скрипка вспыхнула, превратившись в ослепительный сгусток света. Глазам стало невыносимо больно, и я прикрыл их ладонью, а когда резь прошла и я снова смог видеть, у меня перехватило дыхание. Мы вернулись в Ледяной лес. Деревья стояли будто заиндевевшие, а на самом деле охваченные пламенем, и ветер тихо пел неведомую мелодию. Я бесшумно выдохнул, боясь разрушить музыку Леса. Дождавшись, пока песня ветра и деревьев растает в воздухе, я почти шепотом спросил у Баэля:

– Разве что-то изменилось?

Он не сразу ответил, с ужасом и удивлением пытался показать мне что-то вдалеке.

– Неужели ты не видишь?

Я вгляделся в темноту и вдруг понял, о чем он говорит. Одно дерево отличалось от остальных. Увидев его, я будто снова услышал свой голос, рассказывающий историю об основателе Эдена.

«Говорят, что незадолго до смерти Иксе сжег то дерево, о котором заботился всю жизнь».

Меня охватила дрожь. Такой знакомый и все же чужой голос продолжал: