Ледяной плен

- Что очередные побасенки? - кивнул в сторону ковыляющего Птаха сталкер и Лера поспешно спрятала странный подарок в кармане химзащиты.

- Как всегда. Вы же знаете.

- Готова?

Лера кивнула.

- Тогда пошли. Открывайте.

* * *

- Ты зачем деду про выпивку наболтала, - угрюмо просипел в фильтры противогаза Батон, наблюдая, как Лера осторожно раскладывала приманку в центре замаскированного мхом самодельного капкана. – Вон тот кусок наверх подтяни, аппетитнее выглядит.

- Сейчас. Мухи мешают…

- Сюда вот. Педальку им прикрой. Добро.

- Вам нельзя много пить.

- В няньки записалась?

- Неужели вам не стыдно?

- Тебе какое дело.

- Вы хороший человек, - вытерев перчатки о траву, Лера встала с колен и закинула на плечо рюкзак. Сталкер остался сидеть. – А себя не уважаете.

- Уважаю, - окрысился Батон, и некоторое время молчал, тупо смотря перед собой, словно о чем-то задумавшись. Под непроницаемой маской противогаза Лера не могла видеть выражение его лица.

- Спасибо, - наконец тихо пробормотал дядя Миша. – Остался я бобылем, вот и озверел совсем…

- Пойдемте, солнце садится.

Старый-престарый маяк с выдернутым под корень прожектором покосился, словно воткнутый в сугроб окурок.

- Перекур, - объявил дядя Миша, когда они устроились на самом верху, откуда сквозь лишенные стекол проемы далеко просматривалась окружающая местность и стянул противогаз со взмыленного лица. – Да не бойся ты, чисто тут. В малых количествах ничего. А поесть надо, кто знает, что за чудо-юдо к нам пожаловало. Может, до утра просидим.

Лера с опаской стянула респиратор и снова спрятала собранные в узел волосы под вязаной шапкой. В прежние вылазки они никогда не задерживались наверху дольше нескольких часов. Но тогда и добыча была попроще. Девушке было не по себе. Вдобавок сильно давил на нервы жалобный скулеж детеныша поркана, которого Батон поместил в центре самой большой западни, на равных удалениях от которой они замаскировали силки поменьше.

Растерянно топтавшееся у двухсоткилограммовой туши самки, в которой с костями был вырван бок, существо, не пуганное людьми, доверчиво пошло на зов сталкера, и тут же жалобно замычало, пока Батон хладнокровно перерезал сухожилия на тоненьких ногах. Лере было жалко малыша, но перечить старшему она не посмела. Раз для дела, значит надо.

Алый диск солнца закатывался за горизонт и по остывающей земле извивающимися пальцами медленно поползли первые тени. С интересом оглядывая незнакомую местность, Лера заметила переливающуюся голубоватым свечением лужайку цветов, которая примыкала к плотной стене травы, из зарослей которой доносились вопли невидимой приманки.

- Вы мне отсюда цветок принесли?

- Ага, - Батон ухмыльнулся, с наслаждением почесывая запревший под противогазом ежик волос. – Не завял еще?

- Пока стоит. Спасибо. Мне такого никто никогда не дарил.

- На здоровье. А что жених? Не балует?

Девушка не ответила.

- Проехали. Ты чего грызешь-то? – спросил Батон, когда Лера достала из своего рюкзака маленький мешочек и захрустела сморщенными белыми палочками.

- Грибов насушила, хотите? – спохватилась девушка и протянула соседу мешочек.

- Не-е, у меня своя пайка, - отмахнулся тот и, стал расшнуровывать рюкзак. – Сколько лет прошло, мир разрушили, а вам молодежи все бы чем-то хрустеть.

- Это плохо? – растерялась Лера.

- Нет, - улыбнулся дядя Миша. – Вы видимо это друг другу по генокоду передаете. Была до войны штука такая, чипсы называлась. Ее из сушеного картофеля делали… Ну, помнишь пару недель назад на плантации три кило клубней вырастили, мячики такие… Во-во! Димка мой тоже эту отраву шибко любил. Накупит себе «лейсов» и хрустит в своей комнате как хомяк, да «колой» заливает. И добавки были разные – с луком, беконом, сыром. А как что в них намешано читать начнешь, так таблицу Менделеева зараз и выучишь.

- А почему вы в пекарне просите, чтобы хлеб был всегда такой формы? – спросила Лера, когда Батон достал из рюкзака чистую тряпицу, в которую было аккуратно завернуто нечто, напоминавшее батон булки, только черного цвета.

- Ностальгия. Столичный нарезной, - разломив выпечку пополам смачно зачавкал Батон. – Двадцать семь, сорок копеек. Перед войной подорожал, правда. Сейчас-то это все не то, суррогаты. Помню, у нас в соседнем районе пекарня была, там же и продавали. Так пока дойдешь, от одного запаха с ума сойти было можно. А хлеб-то, какой! Кирпич дарницкого в руках сожмешь, а он распрямляется. Медленно-медленно. А если на него сверху маслица, да килечки. Или под Новый год хрустящей икоркой присыпать, м-м-м!

Грызущая гриб Лера улыбнулась, наблюдая, как дядя Миша даже зажмурился от воспоминаний. Вкус у местного печива был не ах, да и откуда ему взяться у кислого теста, замешанного на грибах и щепотке водянистых злаков неопределенного сорта. И то это делалось лишь для того, чтобы хоть как-то раскрасить безликий вкус синтезированного белка.