Ледяной свидетель

– Верно, Наталья не обладала вашим умом, поэтому решила обналичить счет раньше времени. Разумеется, вы бы так не поступили. Но проблема в том, что Наталья захотела обойтись без вас. Ей надоели проблемы, надоело ждать и жить впроголодь, в то время как на ее счете лежат миллионы. К тому же ее напугало внимание полиции – как к ней, так и к вашей персоне. Вчера мы намеренно провели там обыск, хотя знали, что искать пока нечего. Это было сделано в первую очередь для того, чтобы спровоцировать Наталью на поспешные действия, и это сработало. Она отправила ребенка к матери и сегодня утром помчалась за деньгами. Как бы глупа она ни была, все же понимала, что хранить деньги дома небезопасно, поэтому и хранила их в банке. Но! Ровно до того момента, пока там не был сделан обыск. После этого, когда мы ничего не нашли в ее квартире, Наталья несколько успокоилась, подумала, что в одном месте два раза искать не станут, и быстренько обналичила счет. Но вас не так просто провести. Понимая, что она собирается вас попросту кинуть, вы стали за ней следить. Возможно, она проболталась вам о чем-то в разговоре. Вы видели, как она обналичила счет, взяла деньги и поехала домой. Вам осталось подождать совсем немного, когда она их спрячет. Затем вы идете к ней домой, начинаете разговор, просите кофе, в процессе подсыпаете ей в него снотворное, которым запаслись заранее. Наталья выпивает кофе и благополучно засыпает. Вы начинаете искать деньги и – о, удача! – находите их. Наталья, очевидно, не слишком-то и старалась спрятать их понадежнее. Она непрофессионал, укромных мест в двухкомнатной квартире не так и много. Словом, детали неважны, важно главное – деньги вы находите. Остается сымитировать повешение, что вы и организуете, благо подготовились заранее. После этого вы преспокойно уходите, но тут в ваши планы вмешивается крайне неприятная неожиданность: в подъездное окно вы видите нашу подъехавшую машину. Если бы вы ушли на пару минут раньше! А теперь все – мы уже поднимаемся по лестнице. Катастрофа, все летит к черту! Другой на вашем месте запаниковал бы, но только не вы. Профессия адвоката научила вас принимать удары со стороны хладнокровно. Вы разворачиваетесь и бегом мчитесь обратно в квартиру Натальи, пытаясь убедить нас в том, что только что подъехали и крайне встревожены. Действительно, о вашей любви к Долгуновой все уже наслышаны, как можно вас заподозрить в том, что это вы сунули ее в петлю? Я даже думаю, что вы нарочно об этом заговаривали и намеренно не скрывали своих чувств. Хотя, скажу вам откровенно, опытного следователя или оперативника такой факт не убедит. Знаете, сколько раз мне доводилось сталкиваться с убийствами, совершенными людьми, пылко и искренне влюбленными в жертву? Мне и самому не счесть.

– Я и правда любил Наталью, – глухо отозвался Троепольский.

– Да мне это, признаться, неинтересно, – поморщился Гуров. – Возможно, и любили когда-то. Возможно, это был просто расчет. Но так или иначе, вы готовы были пожертвовать ею ради денег. Когда Наталья дала понять, что обойдется без вас, злость на нее и жадность пересилили остальные чувства.

– А как вы думаете? – Троепольский зло усмехнулся. – Я все придумал, организовал, я все это проделал, в конце концов! У Натальи никогда не хватило бы мозгов придумать такой план, я уже не говорю о том, чтобы осуществить! Мне пришлось из-за этого пойти на убийство, а она заявляет, что деньги положены ей? Ха-ха-ха! Надо быть совсем идиоткой, чтобы поверить, будто я позволю ей так поступить со мной. Обхитрить меня хотела? В итоге обхитрила саму себя! Теперь на всю жизнь останется инвалидом в приюте для слабоумных, и ей будет абсолютно безразлично, есть у нее деньги или нет! Она просто даже не заметит разницы!

– Ну, а вам-то что за радость от этого? – покачал головой Гуров. – За убийство придется отвечать.

– Ни за что мне не придется отвечать! Мы с вами сейчас разговариваем без протокола, это всего лишь беседа, она не имеет никакого значения! А доказать, что я повесил Наталью, у вас не получится! Даже если она не до конца свихнется, то все равно ее показания не могут иметь силу. Я сам позабочусь, чтобы она была признана недееспособной. А без ее показаний вы вообще ничего не докажете! Я не оставил никаких следов!

Троепольский победно махал пальцем перед носом Гурова, полковник молчал, предоставляя ему возможность все высказать. Наконец, когда адвокат умолк, немного удивленный молчанием Гурова и сочтя его за признание поражения, Лев спокойно проговорил:

– Дело в том, что нам не надо ничего доказывать. У нас есть неопровержимые улики. – С этими словами он достал миниатюрное устройство и положил на столе.

– Что это? – выпрямился адвокат, неотрывно глядя на устройство. Улыбка исчезла с его лица.