Ледяной венец. Брак по принуждению (СИ)

— После ужина, — все повторяла я. — После ужина…

Теон держал мою ладонь, изредка сжимая горячими пальцами, и вел за собой. А я картинки перед глазами и вовсе не разбирала… После разговора в нише сердце так и не успокоилось, кожа запылала и покрылась испариной.

Выражение «бабочки в животе» тоже стало как никогда понятным. Не знаю, почему его романтизируют. По мне, если это и бабочки — то адреналиновые, с заостренными, железными крыльями.

На пути то и дело встречались гости, а если точнее — мужчины. Разодетые, надушенные, сверкающие расшитой золотом одеждой, которая казалась мне старомодной.

Стоило нам поравняться с еще одной группой гостей, как память вдруг озарило воспоминание… Я развернулась, чтобы убедиться в своей догадке — по спине прошелся холодок. Одежда из похожей ткани была на мужчине из моего последнего видения.

Пальцы тут же стали липкими, а тело сковало тисками воспоминаний о том, как из его глаз сочилась черная жидкость…

Я высвободила руку из ладони Теона, который за весь путь не сказал ни слова. Что ж, так даже лучше, потому что при рождении мне не досталось умения лицемерить и при этом не краснеть.

И хорошо, что в нише было темно… это придало мне уверенности.

— В чем дело? — поинтересовался он, глянув в мою сторону.

— Нервничаю, — для убедительности помахала у лица ладонью. — Все-таки на ужине будут высокопоставленные, мудрые гости. Куда мне до них?

Теон спрятал улыбку, это я заметила. Но чем его так веселили мои слова?

— Будь они такими, как ты себе представляешь, — он положил руку мне на лопатки и мягко увлек за собой через высокие распахнутые двери, — то Лекс бы не собирал их здесь каждый день.

— Они так… — я понизила голос, — плохи?

— Бездарны, — произнес он так, что это услышали все. А кто не подал виду, моментально обзавелся покрасневшими ушами. — Поэтому я предпочитаю в таких собраниях участвовать.

— Не завидую им, — проговорила не сводя глаз с изумрудно зеленого зала, утопающего в мягких лучах свечей.

На каждой стене висели картины с морскими пейзажами внушительного размера, в толстых золоченных рамах. Мягкая мебель: диваны и кресла, были обтянуты темно-зеленым бархатом. Такого же цвета были и стулья, стоящие у длинного, пышно сервированного стола.

Гости распределились в небольшие группы по два-три человека и тихо, чтобы не привлекать внимания, о чем-то говорили. И все до единого в странной, очевидно вышедшей из моды, одежде! Хотя, что я понимаю в моде высшего общества Авенты.

Глянула на Теона, который сканировал присутствующих не самым приветливым взглядом. Он выглядел не так, как они, слава Небесам!

Эл снова потрудилась над тем, чтобы мы «смотрелись». Я в черном платье, мотт в костюме такого же цвета, и в черной рубашке под пиджаком, который подчеркивал все достоинства его крепкой фигуры.

Чертовски красив, гад! Лучше бы на нем был расписанный золотистыми нитями халат, тогда глядишь, я бы не смотрела на него с открытым ртом.

Он, видимо, почувствовал, как я пожираю его глазами, повернулся и застал меня врасплох.

— Я… я вот думаю, может все гостям прислали инструкции по соответствующему внешнему виду, а нам нет?

— Не плохо, — Теон кивнул и подавил улыбку, которая все-таки тронула его губы. — На самом деле, так они настаивают на своих взглядах. Таких же древних, как и те мастера, что шьют им парчовые недоразумения.

— То есть, раньше так одевались все? — спросила таким тоном, будто во мне говорит исключительно любопытство.

— Да. Особенно во время правления моего отца, — мотт повел меня к столу, у которого уже рассаживались исключительно мужчины. И довольно-таки пожилые.

Но это я отметила краем глаза, потому что мысли занимало совсем другое.

— Ты никогда не говорил, что твой… ваш отец был правителем, — слегка изумленно произнесла я, глядя на мотта. — Он сегодня будет здесь? — очень надеясь на положительный ответ, спросила я.

Ведь если его отец жив — то увиденное в камне не про Теона. И кто-то другой, кого миррор тоже когда-то наделил темной силой, убил своих родителей.

— Он погиб. Давно.

— Мне жаль, — собственный голос дрогнул по двум причинам. Во-первых, Теон произнес это с абсолютным безразличием. Во-вторых, шансы того, что видение все-таки было о нем, вдруг многократно преумножились. — А мама? Ее ты тоже ни разу не упоминал?

Сердце пустилось в бешеную гонку, но остановится на полпути я не могла. Лицо вспыхнуло, а спрятанные под столом ноги задрожали. Я взяла со стола бокал с водой и утолила жажду, заодно прячась от Теона.

— Она ушла вслед за ним. — Мотт проследил, как я отпила и дрогнувшей рукой вернула стеклянный сосуд на стол. — Теперь твоя очередь, Лея. Расскажи мне, кто твои родители.

— Было бы, что рассказывать, — пожала плечами, все еще переваривая его слова. — Ты же не забыл откуда я? — невесело усмехнулась.

— Не уверен, что понимаю, к чему ты клонишь, — судя по сконцентрированному на мне взгляду, ответил он честно.

— Я… — громко выдохнула, прежде чем преподнести вс как есть, но давить на жалость не хотелось. — Меня вырастило правительство.

— Но тебя кто-то родил, — Теон направлял разговор в нужное ему русло.