Ледяные чертоги Аляски

На тридцать пять миль выше ледника Большой Стикин находится «Грязный ледник»*, второй по величине. Его сток представляет собой узкий ручей из талой воды, в котором водится много форели. На противоположной стороне реки обосновалась группа из пяти ледников, один из них остановился в ста футах от реки.

Неподалеку от Гленоры, на северо-восточном склоне главного Берегового хребта, чуть ниже узкого ущелья под названием «Каньон», впервые появляются террасы, где через затопленное ущелье ледник протащил большое количество моренного материала, который, естественно, отложился на первых открытых участках нижнего уровня. Здесь также происходит существенное изменение климата и, как следствие, состава лесов и общего облика ландшафта. Из-за разрушительных пожаров леса здесь моложе и состоят из небольших деревьев диаметром от фута до восемнадцати дюймов и высотой около семидесяти пяти футов, в основном это сосны скрученные, которые сохраняют свои семена в течение нескольких лет после того, как они созрели. В местных лесах нет густого мха, гниющих листьев и стволов, которые влажным ковром устилают землю в прибрежных лесах. Там, где лес был полностью уничтожен, целые горные склоны покрыты серым мхом и лишайниками. Тополя на берегах рек тоже невысокие, а береза и сосна скрученная соседствуют с тсугой западной и елью. Березы в основном растут на нижних склонах, их округлые пышные светло-зеленые кроны эффектно смотрятся на фоне темных и узких остроконечных верхушек хвойных деревьев, придавая лесу особое очарование. Сосна тамаракская, или «черная сосна», как здесь называют разновидность P. contorta, желтовато-зеленая и резко контрастирует с темными, укутанными лишайником елями, которые растут над соснами на высоте около двух тысяч футов в рощах и поясах, избежавших пожара и схода лавин. Еще одна красивая местная ель – Picea alba (ель сизая*), очень стройная и грациозная, с опущенной верхушкой, как у горной тсуги. Глубоко в низине на несколько миль ниже Гленоры я видел прекрасные экземпляры высотой в сто двадцать пять футов. Верхушки некоторых из них были буквально усыпаны плотными скоплениями желтых и коричневых шишек.

Мы добрались до старого торгового поста Компании Гудзонского Залива* в Гленоре около часа ночи, и капитан сообщил мне, что остановится здесь на ночь, а рано утром отправится обратно на остров Врангеля.

На расстоянии около семи-восьми миль к северо-востоку от места высадки, в конце ответвления от основной цепи Берегового хребта, находится потрясающая группа гор, высочайшая точка которой составляет восемь тысяч футов над уровнем моря. Поскольку Гленора располагается на высоте всего тысячи футов над уровнем моря, мне нужно было подняться еще на семь тысяч футов, чтобы добраться до этой вершины. Несмотря на то, что времени у меня было мало, я все же решил попробовать подняться на вершину, поскольку с нее открывался прекрасный вид на горные пики и ледники восточной стороны большого хребта.

Хотя было уже двадцать минут четвертого, а дни становились все короче, я думал, что, идя быстрым шагом, смогу достичь вершины до заката, оглядеть окрестности и сделать несколько карандашных набросков, а ночью вернуться на пароход. Господин Янг, один из миссионеров, спросил разрешения присоединиться ко мне, сказав, что он хороший ходок и альпинист и не будет задерживать меня или причинять неудобств. Я настоятельно советовал ему не идти, объяснив, что путь туда и обратно составляет четырнадцать или шестнадцать миль, и нам придется пробираться сквозь заросли и карабкаться по валунам на высоту семь тысяч футов – даже опытному альпинисту на это понадобился бы целый день, а у меня в распоряжении было только полдня и полночи. Но он продолжал стоять на своем, уверяя, что обязательно справится за полдня и ни в коем случае не будет мне обузой.

«Что ж, я вас предупреждал, – сказал я, – и снимаю с себя всякую ответственность за любые неприятности, которые могут произойти».

Он действительно оказался хорошим ходоком, и мы быстро продвигались по лесистым плоскогорьям и вверх по склонам, где-то голым, а где-то поросшим карликовыми пихтами, время от времени делая передышку на пару минут, чтобы подкрепиться черникой, которая росла в изобилии на открытых участках. Примерно за полчаса до захода солнца, когда мы были уже совсем близко от осыпающихся гребней, которые образуют вершину, я перестал сомневаться в компетентности и мастерстве моего спутника как альпиниста и прибавил шаг. Проходя мимо самого высокого предвершинного плеча*, где камни очень активно осыпались и опасность сорваться вниз была высока, я выкрикнул предупреждение: «Здесь очень опасно, будьте осторожны!»