Ледяные крылья

- Такова доля героев. Спасая мир, привлек к себе внимание этого самого мира, теперь не отцепится.

- Ладно, обожди минутку, великий мудрец...

Эгорд возвращается в комнату, дверь прикрывает, Наяда, обнимая колени, смотрит искренними глазами, в них робкая мольба не покидать, побыть рядом еще чуть-чуть.

- Любимая...

Эгорд опускается перед ней на колени, стальные перчатки заключают в объятия нежные и белые, словно очищенные от коры ветви, пальцы.

- Я должен идти.

Наяда готова заплакать.

- Это не ждет?

- Всей душой желал бы, чтобы ждало, но нет. На острове много проблем, кто-то должен их решать, иначе сами постучат в дверь.

Дверь потряхивает от настойчивого стука.

- Вот и они, - говорит Эгорд.

- Конечно, любимый, иди. Не буду бояться, буду ждать... Только прошу, возвращайся!

- Обещаю, что вернусь, родная!

Поцелуй обрывается новой серией стука. Эгорд укладывает Наяду на кровать.

- Тебе нужен отдых.

Вскидывает руки, их окутывает желтое сияние, передается Наяде, постель с девушкой затуманивается облаком света, оно постепенно становится густым, но ясным и прозрачным, как свежий мед, Наяда словно внутри еще не застывшего желе, золотые потоки тысячами нитей танцуют вокруг изящной фигурки, в воздухе протяжный низкий звук, похож на очень замедленное бульканье. Наяда в капле свете выглядит спокойной, ресницы опускаются и поднимаются неспешно, словно краешки зонтиков у медуз.

- Исцеляющие чары, - объясняет Эгорд ласково. - Будут питать тело, успокаивать, залечивать мелкие болезни, которые даже не чувствуешь.

Наяда с улыбкой кивает.

Эгорд разворачивается, сапоги стараются не греметь, ладонь опускается на дверь, на пороге Эгорд задерживается. Желание обернуться, взглянуть напоследок берет верх, Наяда смотрит на него так же безмятежно.

- Люблю тебя, Наяда.

Порывается выйти, но слышит:

- Жемина.

Замирает, пара мгновений безмолвия, лицо поворачивается к девушке.

- Что?

- Мое имя Жемина. Я тоже тебя люблю, Эгорд. Возвращайся.

Вновь безмолвие, уголок губ медленно поднимается...

- Жемина, - шепчет Эгорд тягуче, будто пробует на вкус.

Имя распространенное, даже очень: чуть ли не каждая третья крестьянская семья называет дочку Жеминой. Есть легенда, что однажды какой-то богатый и могущественный человек взял в жены простую крестьянскую девушку с таким именем, с тех пор селения заполнились Жеминами, родители по сей день надеются, что так уготавливают дочерям необычную судьбу.

Эгорд кивает.

Дверь за ним закрывается с мягким стуком. На миг показалось, будто с ним оборвалось нечто крайне важное. Оборвалось безвозвратно.

Но лишь показалось.

- Наконец-то! - ворчит Тиморис. - Думал, будешь прощаться до ночи, делать наследника, завещать бедняжке носить на могилу цветочки...

- Не зуди.

- Ой, какие нежные! Ничего, скоро начешут так, что мой зуд покажется ласками королевской наложницы.

Воины шагают по треугольному коридору, Эгорд скользит глазами по золотистым треугольникам плит. Строгие линии крепости с каждым днем нравятся больше, есть в них что-то... целеустремленное. Даже огни факелов, хоть и рваные, пляшущие, но похожи на треугольники. Обычные квадратные коридоры и плиты с четырьмя углами внушали бы обыденность, расслабляли, а острые формы напоминают, что Эгорд поселился здесь с четкой целью, не тратить время впустую, быть в деле. Надо отдать должное прежним хозяевам. Хоть и темные, но неспроста обособились на краю океана, вдали от Ордена. Была своя цель и у них. Точнее, у него. Насколько Эгорд смог понять, инициативу держал архимаг, а парочка магов была на подхвате.

Спускаются по лестнице, в другом коридоре встречает Халлиг.

- Ну как? - спрашивает Эгорд.

- Крайне любопытно! - отвечает жрец. - Дверь в подземелье запечатана интересными заклинаниями, не видел ничего подобного. Считалось, что заклинания Темного Ордена давным-давно известны и собраны в одной книге, но эти ловушки - нечто уникальное, можно сказать, что...

- Мы про корабль, - перебивает Тиморис.

- А-а-а, ну... ничего особенного. Обычные пираты. Перебираются на берег, осматриваются. Ведут себя пока осторожно, но уже наглеют. Да вот, взгляните сами.

Приближаются к повороту, следующий коридор пронизан треугольными окнами, больше напоминают бойницы, хорошо виден размотанный по склону язык тропы, черные пятна на месте сгоревшего селения, просторная равнина с холмами и берег. В него, как гарпун в брюхо кита, вонзен протяжный корабль с черными парусами, тоже треугольными. И эти целеустремленные.

Цель у них - грабить.

Глава 12