Ледяные крылья

Скрещивает руки на груди, взгляд надменный, зеленое сияние глаз как никогда ядовитое, Хафал посмеивается, рычит в предвкушении.

- Ну, чего медлишь? Будешь терпеть? Ха-ха, долго не вытерпишь, подруга, и так, наверное, терпишь не первый час, ха-ха! Ну, давай, скидывай железки, тряпки, да на корточки...

Лицо Велиры мрачнеет, становится каменным, в его тенях стынет равнодушие, взгляд ледяной как у смерти. Такое бывает у старых пророчиц, которые знают будущее наверняка, потому ничего не чувствуют, ибо это все равно ничего не изменит. Эгорду не по себе.

Велира, придерживая ремень, твердыми шагами подходит к решетке.

- Отвернись.

Эгорд сглатывает. Столь холодных повелительных интонаций от нее слышать не доводилось.

Но Хафал жутких перемен, похоже, не замечает, ему весело, смеется громче и несдержаннее, хвост вертится как язык бодрого пламени.

- Какие недовольные! Что, не хочешь задницу оголять? Ха-ха-ха, ну, можешь прям в штаны, будет не совсем приятно, ха-ха! Грозная воительница обмочилась, ха-ха! Так и будешь ходить с мокрыми портками и...

Уста Велиры размыкаются, оттуда начинает исторгаться такое, хохот демона тухнет за несколько мгновений, как костерок под ливнем, чашка из руки Эгорда выпадает, треугольная плита пола со звоном разрывает ее на осколки, но Эгорд не видит, только слышит, да и то глухо, внимание поглощено словесным штормом Велиры. Хорошо, рядом нет Тимориса. Хоть и мастер трехэтажного мата, но даже если бы напился, подрался, разгулялся как следует, все равно, услышав это, вмиг бы протрезвел, залился краской. Даже в царстве демонов Эгорд не мог предположить, что бывает такая ругань, тяжелая, шквальная, как густая грохочущая лавина закованных в металл всадников. Не кончается и не кончается, лишь набирает силу, Велира орет как Ямор в женском облике, из грязных устрашающих слов громоздятся дворцы, башни, крепости, уши вянут, кажется, богов нет и никогда не было, иначе бы подобного не допустили... Хвост Хафала, что весело извивался, замер, медленно оседает, будто мужское достоиство после бурной ночи, даже, вроде бы, становится меньше. Лапы с груди соскальзывают, повисают безвольно, жвала обмякают, внешние уголки глаз жалобно опускаются, зеленое сияние теперь тусклое как болотная вода, рот приоткрыт. Краем сознания Эгорд подозревает: у него самого рожа такая же.

Ураган слов обрывается.

Велира дышит громко, пластины доспехов со скрежетом раздвигаются и смыкаются, на коже блестят росинки, взгляд по-прежнему ледяной. От разбойницы веет уверенностью, что если Хафал не послушается и сейчас, она обрушит на его скромный мозг речь куда более увесистую, заставит решетки рассыпаться пеплом, а демона пригвоздит к стене.

Глаза Хафала опускаются с туповатым видом, лапа нерешительно чешет в затылке. Демон пожимает плечами.

- Ну... так бы сразу и сказала...

Отворачивается. Спина немного сгорбленная, как у набедокурившего мальчишки, которого родители поставили в угол. Эгорд в спешке тоже отворачивается вместе с креслом, запоздало вспоминает, что смотрит на происходящее через "окольцо": картинка повернулась вместе с Эгордом, ничего не изменилось. Но невидимая ледяная стрекоза сейчас все равно глядит на демона, можно было не суетиться.

Хвост с осторожностью забитого слуги подметает пол, Хафал нервно притопывает, воин-маг ловит себя на том же. Демон делает вид, что рассматривает трещины и выбоины на стенах, на самом деле вслушивается в звуки за спиной: звенит бляшка ремня, гремят доспехи, шуршат ткани... Эгорд успокаивает себя тем, что иначе и быть не могло. Взял в плен не кого-нибудь, а предводительницу пиратов! А с чего бы сотне матерых головорезов, да еще голодных до женской плоти, как звери, возводить девчонку в авторитет, беспрекословно подчиняться, вместо того, чтобы пустить по кругу? С волками жить - по-волчьи выть, а чтобы волками править, да еще волчице, нужно уметь завывать страшнее самой лютой вьюги. Чтобы не распускали слюни, не думали о том, что у нее под доспехами, а крепче затягивали канаты, таскали бочки, следили за горизонтом. Вот девчонка и научилась. Иначе бы не выжила.

Хафал делает тайную попытку повернуть голову, скосить взгляд...

- Рано! - рявкает Велира.

Любопытная башка тут же возвращается на место, демон порыкивает так, чтобы буйная девица не слышала...

Эгорд свободной рукой творит заклинание, осколки чашки взлетают в розовых пеленках телекинеза, плавный полет, выпуклые белые кусочки глотает тень в мусорном ящике.

Хафал с несвойственным ему терпением дожидается... Наконец, за его спиной опять шелест материи, звенит сталь, щелкает ременная пряжка.

- Все, - оповещает Велира.