Ледяные отражения

— Я слышал историю только одного человека, который получил то, зачем сюда пришёл, это произошло во времена, когда жил мой дед. А другой человек, который отсюда вернулся, жил очень давно, и сохранилось только воспоминание о том, что он вернулся, но с какой просьбой он пришёл, и чем пожертвовал, этого я не знаю. Тот человек, который жил во времена моего деда, всю жизнь жил праведно, помогал людям, чем и разозлил бесов. Они хитрыми уловками затуманили его разум, и он убил сестру свою. Очнулся он оттого, что сидит над ней, и держит вёрёвку, которой стянута её шея, она уже не дышит, вся посинела, а он всё ещё с силой прижимает её к земле. Застонал он от горя, повалился прямо на труп сестры, и белый свет померк перед его глазами. А бесы прыгают вокруг него, радуются, говорят, что на одного праведника стало меньше на земле, и теперь они до последнего его часа будут рядом с ним, чтобы потом увести его туда, где терзают и мучают всех убийц и злодеев. Испугался праведник гнева людского, а больше испугался бесов, и убежал из дома своего. Начал он скитаться по свету, и бесы с ним. Они не давали ему ни крестом себя осенить — сразу хватали его за руки, ни перед иконой поклониться — утаскивали его в поле. Но один глупый бес проговорился ему, что они боятся отшельника, который не знает про них. Вот так человек и узнал о том, кто может помочь ему избавиться от бесов. Далёк оказался его путь сюда, очутился он здесь уже глубоким старцем, еле дополз до межевого камня. И только перелез через него, как тот, к кому он шёл, сразу же оказался перед ним. Старик только успел сказать ему, что бесы не дают ему житья, как он очутился снова над трупом сестры. Выскочили из дома и закричали испуганные ребятишки, прибежал разъярённый муж сестры, схватил праведника, потащил его по улице, к нему присоединились другие люди и начали его избивать, но староста не дал свершить над виновным самосуд, а посадил его под запор до утра, чтобы решить, как быть с ним дальше. Вот тогда мой дед прилетел к нему на рассвете, потому что почувствовал скорую казнь, и праведник ему рассказал, что с ним случилось, и указал ему это место. Утром несчастного повесили прямо на площади. Вот так и закончился его поход сюда за помощью.

— Так чем он расплатился?

— Жизнью своею.

— Да, недешёвая цена.

— А вечность в аду?

— Ну да, если на это посмотреть с такой точки зрения, то, пожалуй, стоит это того. Значит, он отбирает жизни за свою помощь?

— Не думай о цене. Мне кажется, что сам праведник назначил цену за свою просьбу. Он готов был пожертвовать своей жизнью, чтобы избавиться от бесов, вот и получил это. Если тот, к кому ты идёшь, не имеет желаний, не помнит прошлого, то откуда он может знать меру поступкам? Просто попроси его.

— Но как совместить быстроту просьбы и её убедительность?

— Я думаю, слова просьбы не так важны. В твоей голове уже есть слова, которые ты скажешь. Ты ведь именно за этим пришла. Ну что, отдохнула?

Странное это место, вроде мы поднимаемся в гору, но панорама вокруг нас совершенно не меняется. Мы поднимаемся выше, но и вся местность тоже поднимается с нами, будто это не дорога вовсе, а беговая дорожка под крутым углом. Весь этот мир какой-то наклонный, будто лежит он на боку. Хотя нет, если сделать несколько шагов с закрытыми глазами, то чувствуешь, что с силой тяжести всё нормально, она чётко отцентрована. И ещё я заметила, что хоть нет никакого светила в небе, но короткая тень, только очень светлая, почти сливающаяся с дорогой, бежит впереди меня. Один раз я даже обернулась, чтобы посмотреть, не появился ли на небосклоне, или наверху на камнях, какой-нибудь источник света. Ничего не увидела, ни луны, ни отсвета на макушках камней, поэтому происхождение тени так и осталось для меня загадкой. Я всё-таки увидела одного из обитателей этой серой страны. На камне сидел паук, который держал другого паука. И, по-моему, он его уже доедал. Паук был очень крупный, ростом сантиметров пятнадцать. Я сначала подумала, что вид у него был обычный, земной. Но подойдя ближе, я увидела клыки, торчащие из его жвал, а каждая лапа заканчивалась острым крючковатым когтем. Я бы сказала, что у этого паука когти были немногим поменьше, чем у Гаврана. Какой бы он не был воинственный, но он перестал обедать и затаился, пока я проходила мимо. Видимо понимает, что я представляю для него опасность. Интересно, откуда он может знать об опасности, если здесь никого нет.

Когда мы дошли до большого камня, который перегородил нам дорогу, Гавран сел на дорогу перед ним, дождался, когда я подошла к нему, и сказал:

— Всё, дальше пойдёшь одна. Это межевой камень. Я даже не могу заглянуть за него. Я буду ждать тебя здесь. Помни всё, что я тебе говорил. И ещё, дай мне свою руку.

Я протянула ему руку, он захлопал крыльями, и мне на ладонь медленно спланировало небольшое чёрное перо. Я подхватила его и обрадовалась:

— Оно мне поможет?

— Нет, оно тебе не поможет. — Он наклонил голову набок — Но если всё закончится для тебя плохо, я разделю твою участь.