Ледопас. Пробуждение льда

Возразить на это было нечего, оставалось ждать решения менгу. А те времени зря не теряли. Они подвели всех грифольдов к трещине. Грифольды перебирали лапами, взмахивали хвостами, но ледяные воины крепко держали их за уздцы. Наконец, им удалось выстроить зверей цепочкой, одного за другим. Самый первый из них присел на своих могучих задних лапах на краю трещины, зарычал-заскрипел, взмахнул крыльями, воздух перед ним ощутимо сжался, уплотнился и от края трещины потянулся над пропастью тонкий ледяной язычок. Зверь осторожно наступил на него и снова вздыбился, а с ним и следующий грифольд. Теперь, когда грифольды нагоняли холод вместе, ледяной язык стал крепче и длиннее. Так постепенно, шаг за шагом, над трещиной воздвигся голубой мост. Менгу торопливо подняли пленников и перевели их через трещину. Грифольды стояли в стороне, звякали когтями по камням, раскрывали хвостовые перья, и хвосты их при этом начинали плясать на ветру, словно стяги на кораблях.

Мост получился нешироким – не более двух метров шириной. Перил, конечно, не было, а между тем поверхность моста была крайне скользкой. Стас, перебираясь на ту сторону трещины, пару раз поскальзывался так, что сердце его ёкало. Меньшов вообще вцепился в Сайтая, и всё время ойкал. Наконец, все снова двинулись к перевалу, закрытому от глаз плотной пеленой снега и тумана. Ветер ещё усилился, свистел между камнями, перебирал крупинки льда на леднике, и лёд тонко звенел, словно ссыпаемые из мешочка на стол мелкие драгоценные камни. Долина Каменки скрылась из виду – её поглотила снежная круговерть, и Стас с отчаянием подумал, что прежнюю его жизнь вот так же замело снегом, и кто знает, наступит ли теперь весна, которая этот снег растопит.

Начинало темнеть, когда менгу и их пленники оказались на перевале. Удивительное дело – за ним плотная облачность была разорвана на мелкие пухлые облачка, подсвеченные справа золотистыми лучами заходящего солнца, создававшего над перевалом низкую радугу. Правее перевала обрывался вниз огромный ледниковый цирк с полосатыми серо-чёрными бортами. Высота его отвесных стен была почти полкилометра.

– Это кар Солнечный, – сказал подошедший к Стасу Сайтай, – Сейчас он мрачновато выглядит, но большую часть дня солнце светит как раз в его фасад. Образовался он в ледниковье, тогда здесь располагался мощный купольный ледник. Ледник Каменный всего лишь его маленькая часть, которая спаслась от потепления на северном склоне Синей горы.

– А замок где? – спросил Стас, обшаривая глазами открывшуюся его взору каменную пустошь, о которую далеко внизу бились волны тёмно-зелёного леса.

Сайтай слегка улыбнулся.

– Здесь он. Сейчас увидишь.

Менгу повернули направо, к кару. Откуда-то под ногами нашлась мощёная каменными плитами тропа, и идти усталым людям стало легче – уже не нужно было постоянно карабкаться по кручам, проверять надёжность грунта под ногами, ловить равновесие, поскользнувшись на обледенелых валунах. Тропа сначала вела вверх, кое-где переходя в пологую лестницу, но вскоре она нырнула на борт кара, превратившись в узкий карниз, серпантином спускавшийся вниз. Здесь метель уже не буйствовала, воздух постепенно теплел, наполнялся запахами талой воды и травы. Стас насчитал восемь поворотов тропы на склоне, прежде чем она расширилась, и путники вышли на широкий плоский уступ, мощёный всё теми же каменными плитами, покрытыми ржавыми и ядовито-жёлтыми пятнами накипных лишайников. С этого уступа открывался панорамный вид на заснеженные вершины Карагир, Джабугир и Звенигир, отделённые от отрогов Синей горы глубокой и широкой долиной. Внизу уже легли сиреневые сумерки, но белоснежные вершины всё ещё золотились в свете закатного солнца. Стас осматривал открывшийся пейзаж, чувствуя, как уныние завоёвывает его мысли. Отсюда мир казался огромным, а сам Стас, усталый, голодный и с неопределённым будущим, казался себе маленьким и ничтожным. Меньше чем песчинка на пляже. Горы умеют доходчиво объяснять человеку, кто он на этой планете на самом деле.

Замка Стас, сколько не смотрел, нигде не видел, а сил куда-то ещё идти уже не было. Если бы ему сказали, что ночевать придётся прямо на этом уступе, он бы очень обрадовался. Он откинул капюшон. Тёплый вечерний воздух пропах влажным камнем и хвоей тайги, синеющей внизу, в долине. А ещё Стасу показалось, что пахнет свежим хлебом. «Совсем от голода крыша поехала», – подумал он и вздохнул. Его печальные размышления на тему гастрономии и предстоящего пути до неведомого замка прервал голос одного из менгу:

– Добро пожаловать в замок Кюн, люди.